Я наблюдаю за тобой, мило посапывающей в подушку, лежащей на боку, слегка подогнув ноги. Налюбовавшись, подтягиваю ноги и, сняв сандалии, мягко укладываю их на подоконник. Плавно съезжаю на пол твоей комнаты, подхожу и присаживаюсь рядышком с тобой. Наклоняюсь и целую мягкое теплое плечо, шею и губы. К тому моменту, как ты просыпаешься, мой рот накрывает твой, не давая тебе издать ни звука. И если сперва твои губы сжаты от неожиданности, то мере узнавания меня в полумраке, ты отдаешься этому поцелую с все большей страстью...

Они целовались самозабвенно, словно пытаясь наверстать упущенное за все эти годы. Как будто не было тех лет и не было никого в мире, кроме них. Одежда в порыве страсти разлетелась в разные стороны. Умелые чувственные ласки доставляли им огромное наслаждение. Поцелуи обжигали кожу, вызывали дрожь и ещё большую страсть. Он нежно ласкал её всю от тонких щиколоток до пышных красивых волос. Она нежила его член с такой страстью, как будто хотела доказать ему, что будь они вместе они были бы счастливы. Уже неважны были позы, где были руки-ноги-губы. Они наслаждались телами друг друга. И когда он вошёл в неё она стонала и кричала, царапая ему спину...

Мои руки уже мяли ее груди. Пальцы слегка сжали ее соски и Люба застонала. Поняв что грудь ее самое уязвимое место я все внимание переключил на нее. Вскоре тишина комнаты наполнилась ее стонами, вздохами и моими причмокиваниями. Едва мой язык стал ласкать ее соски, как она застонав прижала мою голову к себе. — Господи! — простонала она. — Что же ты делаешь! Я продолжил ласкать эту потрясающую грудь. Соски ее встали и затвердели. Люба, давая мне понять, что моя ласка ей нравится, прижала мою голову к груди...

Они знали, что они друзья, а не любовники, и им можно все, кроме секса. Это добавляло в их ласки откровенности, даже отчаянности, какой не бывает и между самыми страстными любовниками. Самое интересное, что им не хотелось большего. Пределом их близости были губы, языки и прижатые друг к другу обнаженные тела. Эмоциональный экстаз, в котором они тонули, когда ласкались, вполне удовлетворял их тягу друг к другу, а нередко и выхолащивал сильней любого секса. Им не приходилось себя сдерживать: когда они ласкались — Юрин хуй, конечно, напрягался, но не слишком, без мучительного желания выбодаться в Катю. Любовниц ему хотелось дырявить насквозь, но с Катей было совсем иначе: она пробуждала в нем желание растворяться в ней, как мед в молоке, тонуть в неизбывных ласках без капли грубости, если только не считать ею жестокие, экстатические лизания-на-грани-боли, до которых они иногда себя доводили. Это были чистые эмоции, без капли похоти...

Ее попка все еще очень узка для меня... Я вхожу с трудом, но неумолимо... Моя плоть как обычно причиняет боль... Любимая извивается и кричит... И насаживается сама, раскачивая бедрами и двигаясь навстречу... Я пытаюсь не думать о том, как от этих движений сейчас раскачивается цепь в соске... Но эгоистичное наслаждение заслоняет собой все... И я беру ее, бьющуюся в непрекращающемся оргазме, резкими глубокими ударами...

Вот его (извините твоя) рука коснулась моей груди. Сжала мой твердеющий сосочек. Другая в трусиках, поглаживает лепестки моего влажного бутончика. Восставший член уперся в упругую ягодицу. Не в силах более сдержать своих чувств я присаживаюсь на колени. Расстегиваю брючной ремень. Снимаю трусики. И вот он предо мною. Твой 22 см красавец. Мои сладкие, сочные губки охватывают твердый член, мягко двигаясь по нему то вниз то вверх по всему стволу. Язычком играясь с твоей головкой, я как будто дразню его...

Оголив ее снизу, сказал ей: — Раздвинь ножки. — Надя неуклюже растопырилась, и он, присев на корточки, стал лизать ее длинными, крепкими лизаниями, как ласковый щенок. Язык кололи песчинки грязи. Надя покачивалась и подвывала, закрыв глаза. — Давай сюда, — Неплюев встал, потянул ее к плоскому камню под отвесом, и Надя, переваливаясь в спущенных брюках, влезла на камень. Неплюев одной рукой обнял ее, другой долго пытался вставить свой конец в нализанную щель, и вставив — обхватил Надины бедра, надевая их на себя...

Я покоряюсь, разжимаю губы, теперь я хочу овладеть им, взять все в свои руки. Тяну его на кровать, он ложиться, сажусь сверху, мы начинаем двигаться в унисон. Чувствую, как его член снова наполняет меня. Наши руки сжаты в замок, наклоняюсь к нему страстно целую, чувствую что готова взорваться напряжение вырывается стонами из наших уст, И вот последний толчок и на пике возбуждения я издаю громкий протяжный стон он рычит вцепившись мне в ягодицы я наклоняюсь назад и мы вместе кончаем...

Она вся прогнулась и подалась ко мне, подрагивая от прикосновений и ласк. Сама сняла с себя юбку. Потом Вика подтащила к себе обе подушки и подложила их под свой живот, от чего её попка оказалась приподнятой. От одного только вида этого манящего тела моё возбуждение доходит до предела, и я врываюсь в неё как можно глубже. Сначала медленно, а потом мои движения всё быстрее и быстрее. Мои руки держат её красивые бедра, поглаживают поясницу, спину, ловят её колышущуюся грудь и сжимают ее. Девичья пещерка плотно облегает мой член, моя рука скользит вниз и вот пальцы уже ласкают её клитор. От удовольствия Вика прогибается как кошка, мы уже единое целое! Наши движения в такт друг другу, её пальцы с силой сжимают простыни...

И тебе это безумно нравится. Нравится как сильно сжимаю ягодицы. Как с силой шлепаю по ним ладонью. Нравится моя животная страсть. Мой мощный напор. Мой мужской поедающий взгляд. Нравится как с силой вхожу раз за разом все глубже и глубже. И вот привыкнув, уловив мой такт, теперь уже ты неистово даришь мне свою любовь. Свою неуемную страсть. Кричишь. Кончаешь. И повторяешь это вновь и вновь. Звонкие шлепки молодых здоровых тел заполняют нашу Вселенную...

Первые прикосновение его пальцев к губкам, затрясли девочку, и она издала громкий вздох. Дальше пальчики подвинулись в поисках входа в пещерку, который был уже готов, что бы принять своего первого гостя. Олег вошел пальчиками в дырочку, достав от туда её влаги, он принялся массировать клитор. Нежными и медленными движениями он кружился возле этого бугорочка, иногда зажимая его пальчиками, иногда всей рукой прикрывай киску и кончиками пальчиков пробирался в пещерку. Молодая девочка не выдержала таких ласк, вся затряслась и издала пронзающий крик удовольствия и обмякла...

— Круто. Очень красиво и соблазнительно. Но трахаться все равно еще рано. Погоди еще годик, ладно? — Ну почему, блиииин? — Потому. Ты хочешь, чтобы я откровенно с тобой поговорил? — Ну... вообще-то я не против. — Ладно. Полезай сюда. Пристегнись только, — я впустил ее на переднее сиденье, сел за руль, и мы поехали. — Понимаешь, Алька... короче говоря, в твоем возрасте я спал со всеми подряд. Вот и с твоей мамой... А теперь мне противно. Противно вспомнить, понимаешь? — Понимаю. Мне самой противно про маму вспомнить, она такая зануда...

— Вставай, раздевайся. Аккуратно снимает с себя блузку, потом юбку, расстегивает бюстгальтер. Грудь уже возбуждена. Соски твердые. Смотрит на Него немного украдко. Ему однозначно нравится её состояние. — На этом пока остановись. Повернись ко мне попой — я хочу рассмотреть тебя со всех сторон. Поворачивается. Её страх куда-то уходит, остается лишь возбуждение. Она хочет делать все, что Он ей скажет. — Наклонись. Ноги шире. Сильный удар по заднице. Она потекла еще больше...

После того как я была раздета он лег рядом и начал рассматривать меня. Гладить шею, плечи, руки, грудь, живот опустился к моей мокрой девочки. Он нежно проводил пальцами по половым губкам, размазывая мою влагу, раздвинул их и немного запустил пальчик в мою кисоньку, мокрым пальчиками начал нежно и медленно гладить клитор, немножко нажимать на него. Тем временем он облизывал мой набухший сосочек, немножко покусывал его, то просто смотрел, как мое тело извивается от удовольствия, слушал нежные вздохи...

Снимаешь с меня свитер. По-моему, ты все-таки порвал этот несчастный старый лифчик. Упрямо прокладываешь фарватер, рисуешь на моем теле курс, понятный только тебе. Упругим языком, привыкшим командовать, обводишь соски, отмечая мели. Двумя пальцами проверяешь глубину, заставляя меня выгнуться спиной. Ласкаешь меня изнутри долго и сильно. Слишком долго и слишком сильно, почти насилуя, почти разрывая плоть. Но я так давно одна, и мне нравится это наслаждение на тонкой грани боли. Мышцы сладко сжимаются от забытого ощущения живого. Не хочу деликатности, хотя уверена: ты умеешь быть нежным. Снизу поднимается цунами, грозя затопить вверенное тебе судно. Кусаю губы почти до крови. Если я закричу, Гус запросто снесет палатку...

Она спустила меня с кресла, так что моя задница немного свисала, сама забралась на меня сверху, ее колени касались пола. Поза кстати шикарная, мой член очень глубоко упирался в нее. Я начал двигаться быстро наращивая темп. Ее силиконовые сиськи подпрыгивали вместе с ней, она стонала и выгибалась. Я крепко держал ее за талию и пытался делать все еще жестче, сильнее насаживая ее на мой член...

Наконец, поднявшись из воды, Игорь поднял меня на руки, заботливо укрыв полотенцем. Я беззащитно прижалась к его большой волосатой груди. О! Он такой большой и сильный! И стряхивая на ходу с себя капельки воды, понёс меня в спальню на большую мягкую кровать. — Ира возьми в рот. На брошенной, на пол подушке, призывно открыв алый ротик, на коленях стоит наша новая знакомая. Загоревшее юное лицо в обрамлении тёмных кудрей. Она смотрит на меня. Её глаза сверкают в полумраке спальни. Она ждёт...

И вот в третий раз, когда ее попка оказалась высоко над кроватью, ее бедра пронзила частая крупная дрожь. Дрожа всем телом, вынув «малыша» из себя, подарив взамен свои пальчики, обрушившись попкой на простынь, судорожно сдвигая и раздвигая стройные красивые ножки, с силой теребя клитор, издав пронзительное «А», из ее щелочки с напором вылетела струйка бесцветной жидкости. Повернувшись на бок, катаясь по простыни, пытаясь унять безудержные судороги, поворачиваясь с боку на бок, продолжала теребить клитор...

Девушка со вздохом прогнулась и подалась вперёд, навстречу его губам. Чтоб не касаться нежного бутона загрубевшей от оружия ладонью, он тыльной стороной руки провёл меж приоткрывшихся бёдер. Там, она была горячей и влажной, такой манящей... Чувствуя, как кровь стучит в висках он сместился и его колени ощутили холод гранитного пола. Почувствовав его поцелуй ТАМ, новобрачная вздрогнула. Горячая волна стыда накрыла её, превосходя возбуждение и девушка попыталась сжать колени, защищаясь от этой сладчайшей, но пугающей ласки. Внезапное сопротивление разбудило в нём зверя. Мужчина властно, почти грубо, схватил девичьи ножки, поднял, сгибая в коленях, широко развёл и приник к её телу настойчиво и жадно. Как он выдержал эту сладкую пытку, чувствуя губами нежные, горячие лепестки, пульсирующий девичий клитор, дрожь её слабеющих пальцев, судорожно сжимающих его затылок, чуть не сходя с ума от её экстатических стонов...

Вика заметила взгляд Алексея, сладко потянулась и ее красивые груди призывно качнулись. Два раза намекать Алексею было не надо. Он тут же перебрался на ее кровать и жадно приник губами к ее отвердевшему соску. Он перекатывал его языком внутри горящего рта, посасывал и слегка сдавливал губами. Язык перебрался на ореол вокруг соска и легким движением пробежался по нему, сладостные мгновения, озвучивались приглушенным причмокиванием, которое сопровождает поедание яств. Это заводило обоих. «Попробуй теперь эту девочку" — выдохнула Вика, прикрывая глаза, и приблизила к его губам свою левую сисечку, «А то она обидится». Отведав прелести левой девочки, изголодавшиеся после трапезы губы коснулись губ спутницы. Они ждали этого момента и вмиг подхватили сладкую трапезу, языки закружились в хороводе празднества Вакха, попеременно проникая и меряя глубину рта друг друга. Ее озорной язычок проник глубоко и пробежался по всем закоулкам с победным криком: «Я проник в тебя, я здесь и ты мой и

Когда он, наконец, снял с нее трусики, провел вниз рукой и почувствовал влагу, то оторвался от ее губ и стал целовать грудь, соски, живот, резко сорвал юбку, раздвинул ее ноги и приник ртом к самому горячему. Она уже ни о чем не думала, а полностью отдавалась этому едва знакомому мужчине и, притянув его голову еще ближе, получала неизведанное доселе удовольствие. Оргазм возвел ее на незнакомые уровни ощущений. Когда он резко вошел в нее, из глаз полились слезы. Она не понимала, что происходит, но хотела, чтобы это никогда не прекращалось. Они занимались неистовым сексом, счет ее оргазмам давно был потерян, а время перестало существовать. Когда и он поднялся на ее волну наслаждения, все было кончено. Совершенно обессилевшие, они лежали рядом, обнаженные. Сознание постепенно возвращалось к девушке, и она стала понимать, что отдалась буквально первому встречному...

Он опустился на колени и протянул мне свою руку. Дрожащими руками я обхватила его большую мужскую ладонь и притянула к груди, слегка вздохнув в момент прикосновения. Его рука слегка дёрнулась, но он всё понял и притянув меня к себе за талию, впился в мои губы. Рука, что касалась груди, уже нежно сжимала её, и пальцы касались соска, к тому моменту уже затвердевшего. Сквозь страстный поцелуй прорывалось тихое постанывание. Парень повалил меня на пол, на злосчастное одеяло, и оторвался от губ. Он жадно осматривал моё тело, касаясь то тут то там руками, и немного тяжеловато дышал. Одна его рука скользнула вниз, и его пальцы коснулись разгоряченной плоти. С моих губ сорвался приглушённый стон, и руки, кажется, зажили своей жизнью, потому что начали стаскивать с парня рубашку, а затем и расстёгивать брюки. Впрочем, от брюк он избавился самостоятельно, ещё раз взглянув в мои глаза, словно спрашивая, точно ли я не против того, что он собирается сделать. Но мои глаза были прикрыты, из

«Руки!... « Убираю, чтобы через пару ударов снова прикрыть беззащитные ягодицы и не убирать, несмотря на приказ. «Руки», — слышу снова. Стегает по ладоням. Больно, но убирать не хочу. Видимо, жалеет меня, понимаю, что может быть больнее. «Что-то вольготно ты у меня себя ведёшь». Знакомое металлическое бряцание. «Руки!» Вытягиваю их вперед, на запястьях защёлкиваются наручники. Серебристые металлические. Никогда таких не видела. Да много ли чего я вообще видела в жизни? Снова хлыст впивается в мои ягодицы, оставляя розовые саднящие рубцы, он стегает меня по спинке, по плечам, и, совсем легонько — по шее. Достаёт мой любимый, уже горячо любимый флоггер. Я знаю, что меня ждёт. Наслаждение. Замахивается, закрываю глаза. Удары сыплются один за другим. Разные — жёсткие, обжигающие, горячие, ласкающие. Я наслаждаюсь, я кайфую. Каждым ударом. Почти растворяюсь в этом. Передышка, снова хлыст. И снова — ненавистная боль. И снова — флог, как долгожданная ласка...

Ее руки расстегивали мою рубашку, и тут я сказал себе: «Стоп». Нельзя так увлекаться, ясно ведь, что это только из-за фотографии. Компрометирующее фото в обмен на секс — неужели я на это пойду? Еще немного, и мне будет все равно — пусть так! Но сейчас это как-то... гадко. Хотя желание никуда не делось, я отстранился, оправил на девушке платье и потянулся к фотоаппарату. Странно. Он лежал не там, куда я его положил, и возник какой-то глюк с картой памяти... — Не пойму... — сказал я и обернулся к девушке. Она сидела на столе и крутила в пальцах карту. Пока мы целовались, она вытащила ее из аппарата. Вот это ловкость рук! — Ты могла сразу уйти. Или сломать карту, — недоуменно сказал я, — почему... — Потому что ты не стал пользоваться ситуацией. Но это не главное. — А что главное? — Я хочу тебя, — просто сказала девушка. Я подошел к столу вплотную и, приподняв ее подбородок, заставил посмотреть прямо в глаза. — Повтори, — задыхаясь, приказал я. — Я хочу тебя, — сказала она. Я чувствовал

Я взял её за запястье, притянул к себе, плечом захлопнул дверь и, подхватив под попу, понёс её в спальню. Бросил на расстеленную кровать... — Ты что?? Отпусти! Нет! Нет!! — она продолжала сопротивляться, ещё более распаляя меня, я срывал с неё одежду, целуя, ловя её судорожное, прерывистое дыхание. Наконец узкие голубые трусики полетели в угол, бюстгальтер оказался под грудью. Я на секунду отстранился, любуясь красивым женским телом. В несколько секунд разделся, и, взяв её за тонкие щиколотки развёл ножки, прижал колени к груди. Перестав сопротивляться, Наташа тихонько плакала, слёзы капельками стекали из уголков её глаз. Между ног чернел красивый треугольник вьющихся волос, обрамляющих розовые губы и узенький аккуратный анус в глубине полушарий круглых белых ягодиц...

— Красота! Такую красоту и ни кому не показывать? — я с ехидной улыбкой подозрительно посмотрел жене в глаза. — Приставали- то турки поди? — Да там даже к бабкам семидесятилетним пристают, — Марина опустила полы халатика, взяла крем для тела, подсела ко мне на край кровати и стала намазывать свои изящные ножки. — Ты что, ревнуешь? Сам же меня одну направил на курорт, сам разрешил побаловаться, если очень захочу, а теперь возмущаешься? — Так, все-таки значит было чего-то? А ну рассказывай! — Ну-ну, разок может и было, — Марина подхватила игру и стала, растягивая слова, изображать загадку. — А может и не было...

— Может... — нерешительно начала она — может тогда мы сможем найти какой-нибудь другой компромисс? — Катя сделала пару шагов вперед. Она хотела сказать это как можно более сексуально, но все же кое какие нотки отчаяния проскальзывали в ее голосе. Глеб понял о чем она говорила, но от удивления не нашел что ответить. Внешне он оставался спокойным, но внутри его сердце застучало как сумасшедшее. «Он???... И она???», — разумеется он частенько позволял себе пофантазировать о Кате Соколовой с тех пор как только ее увидел, когда пару лет назад она пришла на первый курс. Но сейчас Катя здесь, перед ним и кажется снимает с себя... Что???! Катя подошла почти вплотную к сидящему профессору. Вид у нее был обеспокоенный и тем не менее она снимала перед ним трусики. Он ничего не видел, только то как из под ее мини сползает черное кружевное белье. Глеб сидел оцепеневшей фигурой. Красавица Катя была так близко. Он чувствовал ее запах и слышал как возбуждение стучит в его ушах. — Профессор, — только

Доводилось ли тебе когда-нибудь в жизни любоваться вечерним закатом, сидя на берегу моря? Солнце, гревшее целый день побережье, выполнив свою дневную работу, заходит за горизонт, медленно опускаясь в воды моря. Волны неторопливо с легкостью и грацией омывают пески “дикого” побережья. Дикого. Тут редко появляются люди. Природа здесь по-прежнему сохраняет в себе девственную, не поврежденную красоту, не тронутую человеком. Но эта первобытная дикая, не покорная людям красота нарушается. Ее нарушает, появление на пляже двух молодых людей. Мужчины и женщины. Да, именно мужчины и женщины. Хотя пусть и очень молодых. На девушке одето легкое летнее платье, подчеркивающее красоту и грацию ее нежного женского тела. Ее волосы, покоряясь дыханию ветра, развиваются из стороны в сторону, добавляя данной картине некую изящность и элегантность. Руки двух молодых людей соединены друг с другом, показывая, что парень и девушка не хотят ни на секунду расставаться друг с другом. Один момент и их губы

Когда солнце зашло и дневная духота сменилась вечерней прохладой, я развел костёр на площадке около дома и притащил из погреба немного картошки. Огонь тихонько похрустывал ветками, сухие травинки в пламени сворачивались в горящих червячков... Я поднялся и пошёл в дом за книжкой. У забора я увидел тётю Таню, идущую к общему колодцу за водой. Днём я то и дело разглядывал её, пока она в одном купальнике копошилась на своём огороде: невысокая, средних лет женщина с пронзительно красивыми глазами. Мы поздоровались и я помог ей достать воды из колодца...

- Алеша! Зайдешь ко мне! – предложила она у дверей подъезда. - А давай чаю попьем! – встречно предложил я. – Заодно с мамой познакомишь! - Сегодня матери нет. Она уехала к родственникам. – она улыбнулась мне. А потом мы страстно целовались и обнимались в ее комнате. Есть мнение что девушка или женщина, которая великолепно танцует, также великолепна и чувственна в постели. Уверяю вас это настоящая истинна. Ее поцелуи были то мягкие, то неожиданно она останавливалась, внимательно смотрела мне в глаза и вновь бросалась в мои объятия, жарко страстно целуя. А с удовольствием исследовал ее гибкое тело. Упругая округлая попка, небольшая грудь, бедра ничто не осталось без внимания. Ее руки также с интересом проверяли крепость моих мышц...