- Как красиво! – воскликнула она. Действительно, мы были на высоте четырехсот метров. Под нами извивалась речушка. Впереди открывалась панорама городка с побережьем. Маленькие живописные гостиницы, магнолии на улицах, парк с колесом обозрения. Голубое море искрилось в лучах вечернего солнца. Начинался закат. Любуясь вместе с Леной видом, я одной рукой поглаживал ее упругий животик, сквозь тонкую ткань рубашки. Мне захотелось большего. Я расстегнул, сначала, одну пуговку, затем вторую, а затем и все остальные на ее рубашке. Она дернулась, и прошептала: - Что ты делаешь? Прекрати!...

Я держусь из последних сил, мои ноги слабеют, хочется прилечь, отдаться его ласкам... но в ванной особо не ляжешь... И тут его рука скользит у меня между ног, там, где ноги сходятся... рука уже почти не мыльная, но все равно скользкая, почти не касаясь кожи — моей смазки так много, что в ней уже и внутренняя часть бедер. Я чувствую его пальцы, ноги сами пытаются расходиться в стороны, сгибаются в коленях, я приседаю... даже не отдавая себе в этом отчета... меня уже почти нет, взгляд становится мутным...

Несколько раз она провела между губками, смачивая его в своём соке, как только он стал скользить, она стала играть, дразня себя: то проводила по губкам, раздвигая их и скользя по краям пульсирующей от желания норки, то круговыми движениями скользила по пуговичке клитора, постанывая от удовольствия, взводя себя почти до пиковой точки и вновь не давая кончить, ласкала губки, промежность скользкой и круглой головкой флакона. Поняв, что не в силах больше сдерживаться, она медленно стала заводить флакончик, раздвигая губки, и чувствуя как плотно он входит, раздвигая стеночки её лона. Она, вспоминая, как он двигался, точно такими же движениями вводила флакон, погружая настолько, сколько могли держать пальцы. Получилось почти как с тем мужчиной: толстый флакончик скользил плотно, проникая только на половину в пещерку...

Я целовала его лицо, покусывала губами его шею и вела языком по кадыку, пока он приходил в себя. Член его по-прежнему упирался мне в живот, и мне хотелось ехать с ним в том вагоне дальше и дальше, окунаясь в горячее марево желания. Я снова направила его, такого горячего и влажного, в себя, застонав, принимая его снова. Он будто проснулся, и с неожиданной силой приподнял меня, вжимая в колючую стенку, которая царапала кожу сквозь тонкую ткань блузки. Но мне было все равно, и я обхватила его ногами. Движения наши были ограничены, но возбуждение мое достигло предела. Он был так близко, вжимаясь в меня своим лобком, нанизывая меня на свой член до предела...

Ее стройное девичье тело манило изгибами небольших грудей, бесстыдно просвечивающимися через тонкую материю ситцевого платья твердыми конусами сосков, оно влекло к себе почти идеальной смуглой кожей худеньких ножек, оно притягивало гладкими обнаженными плечами, к которым так хотелось прикоснуться губами. Она была не просто красива — она вызывала желание. Несмотря на то, что до нее было не меньше десятка метров, заполненных тяжелым духом городского транспорта, бесконечно помноженного летней жарой, я готова была поклясться, что различила аромат ее свежей молодой плоти — мягкий запах мускатного ореха и никакого удушающего цветочно-фруктового парфюма...

В миг, когда мои губы сомкнулись на сосочке, ты почувствовала все ощущения сразу, и то, что ты представляла, и то, что я делал на самом деле. Догнав твое воображение, я быстро утянул сосочек в ротик за своим язычком, и стал нежно, но довольно быстро его гладить. Эти ласки вызывают в тебе приливную волну блаженства, которая с каждым движением язычка и губ нарастает все больше и больше. И немало важно, что я люблю тебя в так красиво обставленной ванной, которая для тебя уже стала прекрасным озерцом в жарких тропических странах. Вода в ванной собирается в волны от твоих движений и омывает твое тело, выгнутое дугой, оставляя красные островки роз...

Её полные груди прямо перед моим лицом маняще покачивались, а пальчики теребили крупные коричневые соски. Инна повернулась к нам лицом и смотрела заинтересованно. Я заметил, как её ручка скользнула вниз и обосновалась в трусиках. - Тебе же хочется этого? – Маша, сестра моей жены была уже на седьмом месяце и судя по всему очень истосковалась по сексу. – Хочется?..

Готовилась она долго. Подмылась, надела кокетливые трусики, а ещё достала из потайного кармана дорожной сумки маленький флакончик. Прощальный подарок Инны. Волшебный эликсир, на который она сама когда-то попалась. Сложно сказать откуда он оказался Инны, вроде из Китая прислали, но средство верное. Света пришла когда уже сгущались осенние сумерки. Девушка была одета почти по-домашнему – простая короткая юбка, майка с байкой поверх...

Покрывая ее грудь поцелуями, он все ближе и ближе подбирался к торчащим сосочкам. Марина доверчиво почти лежала у него в руках, гладя его по голове. Взяв тверденький сосок в губы, он заставил ее задохнуться от наслаждения. Он сжимал его, перекатывал, иногда покусывал. Уверенно, но нежно. Она почти лежала на лавочке, откинувшись назад, на его руке. Другой рукой он ласкал ее бедра, все выше и выше, теперь уже под платьем. Подобравшись к трусикам, провел пальцем под резинкой трусиков, очерчивая вожделенный треугольник...

Бедная девушка уже не знала, что ей делать. Никогда ей не было настолько хорошо. Каждое прикосновение ее любимого человека словно сводило ее с ума. Но больше всего она хотела почувствовать его внутри себя, поэтому сквозь стоны она прошептала: -Хочу тебя! Войди внутрь, любимый! Виктор незамедлительно исполнил ее просьбу. Осторожно нависнув над ее телом, он уперся головкой в ее киску и медленно начал вводить головку. Девушка начала кричать в голос, так ей было хорошо. Введя член на половину, Виктор вдруг замер, слегка повелся назад, а потом резко вошел на всю длину...

Марии было около 40 лет, она работала свободным художником и жила рядом с набережной около реки, недалеко от большого города. Разведенная и редко видящая своих детей, оба которых учились в университете, она иногда впадала в небольшую депрессию и поэтому несколько сопереживала людям которые прыгали с ближайшего моста в реку. За три года она выловила не меньше четырех человек из воды. После сердечного разговора и немного горячего какао она отпускала их в не таком страшном настроении...

Его сладкие губы скользили по моей шее, соскам, и вскоре я почувствовала горячее дыхание на своем чувствительном пупке. Я уже текла как сука и мысленно умоляла его вставить в меня свой член. Поняв все без слов, он отодвинул тонкую полоску моих черных кружевных стрингов в сторону и сделал резкое движение мне навстречу, проникая максимально глубоко. Его крепкие руки сжимали мою талию, мне хотелось быть рабыней столь сильного и властного мужчины, хотелось, чтобы он владел мной всегда и везде. Чередуя то жесткий секс, словно с продажной блядью, то нежный, словно с любимой женщиной, он возводил меня к вершинам наслаждения. Кончая раз за разом, я просто утонула в море удовольствия. Но больше всего мне нравилось, когда в конце он жестко трахал меня в пухленькие губки. Я любила вкус его члена, любила, когда сперма ручьями стекала по моему телу, любила, когда он мощными струями заливал меня всю...

Каждую ночь дон Сезар вливал в нее струи молодой страсти, каждую ночь Микаэла кричала от блаженства, подставляя дону Сезару соски, набухшие, как сладкие финики на солнце... Она не просила ничего больше и смиренно ждала обещанного похода в церковь. Дон Сезар был, в общем, вполне доволен ею, хоть и находил, что в Севилье предостаточно девушек красивей и изящней Микаэлы, крупной, костистой крестьянки с сильными плечами...

Я разделся и встал под душ. Теплая вода успокаивала. В ванной действительно было все что нужно и я намылил тело. Смыл и потом намылил еще раз, тщательно помыв член и попу. Выключив воду я вылез из ванной и вытерся полотенцем — оно было откровенно маленьким и завернуться в него точно не получалось. «Чему быть — тому не миновать», подумал я и просто прикрыв член полотенцем открыл дверь...

Ее вздымающаяся грудь манит меня, и я даже не пытаюсь этому противостоять. Припадаю губами к розовому, торчащему соску и утопаю в этой мягкости и нежности. Мне хочется зарыться в нее, упасть на колени и целовать ее живот, аккуратно стянуть трусики и вдохнуть ее естество. Но она тянет меня на кровать, укладывает и ложится сверху. Теперь мы обе можем ласкать друг друга. Обнаженные, влажные девичьи тела сплелись в одно целое. Изворачиваюсь, притягиваю ее к себе и кончиком языка едва дотрагиваюсь до мокренькой щелки. Чувствую, как она дернулась и шумно выдохнула. Скольжу вдоль губ, ищу самую чувствительную и желанную точку...