А по соседству, на заброшенный участок, приехала новая хозяйка, симпатичная такая женщина, лет под тридцать пять примерно. Было жарко, работала на участке она в купальнике, приличная грудь, симпатичная попка, приятное красивое личико, я изредка ею любовался, украдкой. Отрекомендовалась Надеждой.
Частенько к нам заходила, что-то спрашивала, то топор, то косу, жене она нравилась, ну а мне тем более.
В понедельник я пошёл на рыбалку, речка прям за огородом, клевало плохо и посидев пару часиков, смотал удочку и пошёл домой, решив выпить утром, завтра за руль, чтобы вечером ни-ни. Под хорошую закусь, мерзавчик запотевший, мечта… и завалился спать.
Проснувшись посмотрел на часы, время третий час однако, неслабо выдрыхся. И чтобы немного отойти от бодуна, налил себе чаю с лимоном и вышел на улицу, в беседку. Вдруг калитка открывается и входит Надя, катя перед собой тачку.
– Вот тачку у вас брала, возвращаю – сказала она открывая дверь в сарай и закатывая туда тачку, сверкая тугими ягодицами. Меня это немного возбудило, но и возмутило, что она без спроса взяла у нас вещь. И поэтому, в основном с больной головы и чтобы хоть немного спровоцировать её на что то, я вдруг выпалил следующее:
– А вы знаете Надежда, я даже ребёнку своему говорю, если берёшь, что то чужое, обязательно спрашивай, иначе схлопочешь по заднице капитально. Что будет, если жена узнает, что вы вот так вот, без спроса тачку взяли?
– Ах вот оно что? – вроде как пошла у меня на поводу, нахмурилась Надежда
–По заднице значит, капитально? Ну-ка Александр, пойдём-ка в дом. – Она решительно взяла меня за руку и повела в дом, подвела к кровати и говорит:
– А я заходила, хотела спросить про тачку, видишь вот это? – И показала мне на прожжённую простыню и матрас.
– Ох ты! – Удивился я.
– Что это?
– А это у тебя надо спросить? Нажрался, курил в постели, чуть дом не сжёг, сам чуть не сгорел, что будем говорить жене почему я тачку без спроса взяла, или сами разберёмся?
– Надь, а почему на ты ко мне?
– А я Сашенька, с теми кого выпороть собираюсь, на вы не разговариваю и не смотри на меня так – сказала она, поймав мой оценивающий её фигуру взгляд.
– Если бы ты хотел её – она посмотрела себе между ног. – То не с тачки надо было начинать, а с чего-то другого и теперь, вместо того чтобы потрахаться, ты у меня получишь по заднице… капитально. – Язвительно произнесла она.
– Мне пришлось заливать водой, а то матрас так не потушишь. Выбирай, или по заднице капитально и я ничего не говорю жене, или думай сам.
Я подумал и решил, что хоть это и в некотором смысле шантаж, но всё таки лучше чем разборки с женой, да и от неё и по заднице скорее всего получил бы, а так отбрешусь, чего-нибудь придумав, тем более, что получить пяток, десяток раз по попе от такой женщины, я был в принципе не против, это было даже несколько пикантно и романтично. Я сказал ей, что выбираю по заднице, только спросил на всякий случай, даже без надежды в голосе:
– По голой?
– Нет в одежде и через одеяло, по голой конечно, – продолжала издеваться она. У меня против даже воли, стал подниматься член, от неё это не ускользнуло, она подошла ко мне и чуть погладила его через джинсы, отчего он моментально встал в полную боевую готовность:
– Ну а заодно и на него посмотрим, только боюсь тебе после порки не до этого будет. Я пойду к себе, у меня свой ремешок для таких дел имеется, очень болючий, он с историей, ты тут приготовь чего-нибудь, где тебя лупить, верёвки принеси, свяжу обязательно, сейчас приду.
Я пошел, принёс маленькую, очень устойчивую лавочку, специально когда то мною сколоченную по просьбе жены. Сантиметров сорок в длину, столько же в высоту и пятнадцать в ширину. Через неё надо было перевалиться и стоять фактически в позе раком и сколоченную таким образом, что коленки получались чуть отставлены назад, а локти упирались в пол.
Надежда вернулась очень быстро и показала мне ремень. Я удивился, он был не широкий, а очень узкий, с блестящей гладкой внешней поверхностью. В общем выглядел, как обычный женский поясной ремень, но несколько толстоват.
– Не смотри, что он узкий – сказала Надежда.
–Мало не покажется. Я на своей шкуре его испробовала. Точнее муж меня им частенько потчевал, зверь был, а не человек. Так что порка твоя будет и в некотором смысле местью, вам мужикам за всё хорошее, иди закрой дом и раздевайся.
Я закрыл дом и вошёл в комнату, раздеваться было боязно и смущался, перед в принципе мне почти незнакомой женщиной.
– Ну, давай, не тяни время, раздевайся догола – подстегнула меня Надежда, повысив голос.
Я приспустил джинсы, снял рубашку, потом стянул джинсы и носки и замешкался, начав подозревать, что попал, как кур в ощип.
– Трусы снял быстро – опять подстегнула меня Надя
– Последний раз говорю, – видя, что я медлю, сделав шаг вперёд и угрожающе поднимая ремень. Я живо снял с себя трусы и, прикрывшись руками, стоял перед ней.
– Руки по швам, по швам, я сказала – опять прикрикнула на меня она. Я нехотя сложил руки, как от меня требовали.
– Так отлично, теперь повернись, ну вот всё в порядке и чего раздеваться боялся, когда всё на месте и выглядит ну очень даже неплохо? Всё ложись на профилактику. – Она только теперь обратила внимание на лавочку.
– Ой, какая чудная вещица, всё понятно, как и что, давай через неё устраивайся. Ноги привяжу к ножке дивана, так, что сюда поближе.
Я перевалился через лавочку, она начала меня связывать. Сначала руки у запястий, потом ноги к ножке дивана, потом к лавочке через спину и последней верёвкой привязала чуть выше коленок к лавочке, там были специальные вырезы для верёвок.
– Какая чудесная лавочка, это кто кого на ней воспитывает? – Спросила Надя.
– Меня жена иногда, ну мы больше играем в наказание
– Ну я играть в наказание не буду, я буду наказывать. – Сказала она и, взяв ремень в руки, перешагнула через меня одной ногой и сжав коленками в области талии.
– Ну что поехали? – спросила Надежда.
– Не надо Надь, ну пожалуйста, прости – я испугался, предчувствуя отнюдь не пять-десять раз, а что-то более серьезное.
– Поздно батенька, выпорю-прощу – и как врезала мне, сначала по одной, потом по другой половинке, ой ты господи, как больно, это же надо? Такая хорошенькая, красивая, женственно-нежная и такая боль…Удар, ещё удар, ещё, ещё, ещё…
– Надюшка миленькая, не надо, уй как больно! Уй-я! Не надо. Не буду! Всё сделаю, что скажешь, только не бей!
Девайс по ощущениям, шпарил и жарил жопу так крепко, что напоминал, скорее розги, чем ремень, вгрызаясь в оголённое тело. А она продолжает стегать, я туда-сюда, не вырваться, привязала на совесть и только сильнее меня коленками сжимает. Ремень, будучи довольно длинным, охватывал поверхность не только попы, но и по ляжкам полосовал. Слёзы сначала сами по себе закапали из глаз, потом и орать начал и плакать навзрыд, а она не смотря ни на что, продолжает. Жопа, как на раскалённой сковородке, а каждый новый удар, как ложка кипящего масла, а она только приговаривает в ритм:
– Хорошо, вот здорово и этот отлично пошёл! Будешь знать, Сашуля, как вести себя с дамами! Будешь знать! Вот тебе! Вот тебе! Получай! Получай! За тачку! За чуть несожжённый дом! За тебя непутёвого! За дерзость твою! Ещё! Ещё! Ещё! Фу, устала! Перерыв! Ой, как здорово – душу отвела! paprikolu.net Всех вас так драть надо, как коз сидоровых. Был бы у меня такой муж, как ты я бы тебя быстро воспитала, как надо, шёлковый ходил бы. – Она положила ремень на стол и закурила.
– Сейчас перекурю и продолжим. – Посмеиваясь, сказала она. – Сняв лифчик и, одной рукой поглаживая, пощипывая, мяла себе шикарную грудь, а другой, гладя промежность, залезая под трусы. Сигарету клала, то в пепельницу, то просто держа во рту.
А я рыдал безостановочно, меня так никогда не лупцевали, да, ремень у неё был то, что надо, широким так больно не будет, я даже не знал, что узким можно так больно пороть. Ни хрена себе, пять-десять раз, вот уж правда нашёл себе приключение на собственную жопу, а она ещё и продолжать собирается.
– Наденька, не надо больше, что хочешь, сделаю, только не надо. Не могу как больно.
– Ой, вот только не скули, а то и третья ходка будет. – Был безжалостный ответ
–Нет ремень и правда хорош, сразу полосы проявляются, разукрашен будешь будь здоров как, постарайся чтобы жена не увидела, а то ведь всю правду рассказать придётся, ну что поехали дальше? – Она подошла.
– Ай! Не надо, ой, ай, как боольноо, Надяяя, пожалуйста, А-ааа, уйяяя, а-ааа! – Я уже вопил. Никак не перестаёт. У меня уже в глазах темно. Сколько я получил? Она вслух, во всяком случае, не считала. Хорошо в доме стены толстые, при закрытых окнах, хоть оборись никто не услышит.
Заканчивала наказание она со словами:
– Ну что, ты всё понял? Ты хорошо понял или нет? Будешь ещё так вести себя? Будешь ещё пьяный курить в постели? Понял или нет, я спрашиваю? Я, глотая слёзы, из последних сил отвечал.
Наконец она прекратила порку и опять стала мять себе грудь и гладить промежность. Затем сняла с себя трусики и встала передо мной на коленки и заставила лизать, схватив меня за волосы и пригибая голову к своей киске. Я не лизун, но безоговорочно, боясь противоречить, делал всё, что она говорит, продолжая всхлипывать, вылизывая сначала киску, а потом когда она развернулась, раздвинув очко, то и анус, а она, то стонала от возбуждения, то вскрикивала и только направляла мой язык туда или сюда. Потом меня развязала, повалила на диван, а у меня не стоит, перенапрягся и жопа горит, как огонь, но она всё таки подняла его сначала поцелуями в губы с язычком, а потом минетом и гладя руками, села на меня и мы поскакали в сторону моря. Кончал я так, как никогда в жизни, со стонами, в неё, всё до последней капли. Да простит меня жена.
Теперь, когда я в деревне один, она иногда приходит ко мне потрахаться и командует, а я смотрю, чтобы ей всё понравилось, не в силах забыть, как наказывают, плохо себя ведущих мальчиков. И если бы она меня в первый раз ремнём просто погладила, а не отутюжила, как Бог черепаху, было бы вообще здорово.