После того, как банкомат выдал деньги, Сара почувствовала непреодолимое желание приподнять платье. На улице была ночь, но площадка перед терминалом хорошо освещена, а на стоянке торгового центра автомобилей было не меньше, чем днём. Она огляделась, её лицо покрыл румянец, румянец смущения и волнения. Она не знала, почему на неё вдруг нахлынуло такое желание. Она никогда не занималась этим раньше. Её руки дрожали, ложа деньги в сумочку. Она застыла, закрыла глаза и задержала дыхание, увидев проезжающую машину. Руки дрожали на бёдрах, а пальцы начали медленно приподнимать платье вверх. Она боялась обернуться, боялась встретиться лицом к лицу с человеком, который может наблюдать за ней. Тем не менее, юбка медленно продолжала подниматься вверх. Когда подол оказался на дюйм или два выше колен, она почувствовала жгучую влагу на трусиках. Половые губки опухли, а клитор стал твёрдым и чувствительным. Не отходя от банкомата, Сара продолжала поднимать платье...

Клара, или чаще Клара Сергеевна, — весьма неординарная личность. Бизнес, доставшийся ей по наследству от мужа, она не только сохранила, но и умудрилась поднять на качественно новый уровень. Теперь она глава крупной корпорации. Средних лет, статная, женственная, она обладала не только поистине мужским складом ума, железной волей, организаторскими способностями, но и женской интуицией, звериным чутьем и умением выбирать нужных людей. Такое сочетание качеств позволяли ей процветать по жизни. А вот платой за это было полное одиночество. Наверное, поэтому она и окружала себя в повседневной жизни молодыми, несмышлеными девочками, у которых все еще было впереди...

К своему стыду я за собой заметил, что от всего происходящего не на шутку возбужден. В тот момент для меня в комнате была не моя мама, а горячая женщина, страстно трахающаяся со своим любовником. Меня жутко бесило, что я ничего не вижу, в течение последующих десяти минут, судя по звукам, развернулась сумасшедшая скачка, апофеозом которой был душераздирающий крик моей матери, видимо не хилый она получила оргазм. Снова тишина, перемеженная с тихой возней и тяжелым дыханием людей в комнате, звуки поцелуев, снова тишина. Все это время, я притаившись стоял у окна, надеясь хоть что-то разглядеть, но куда там, в комнате была кромешная тьма и как они сами там не ударяются головами? Словно прочитав мои мысли, раздался скрип кровати, мгновения спустя зажегся в комнате свет и я увидел голого Игоря у выключателя. Меньше чем за секунду мой взор переместился на кровать, на которой полностью голой, на спине лежала моя мама...

Я закрыла глаза и высунула язык, несмело скользнув по ее чуть солоноватым половым губам. Она вздрогнула. Еще одно движение — кажется, я случайно задела клитор. Она дернулась и сильнее прижала мою голову к своему животу. Я стала быстрее водить языком. Вкус становился все интенсивнее и, к моему удивлению, он начинал мне нравиться. Она стонала, судорожно сжимала ноги, почти перекрывая мне доступ кислорода, затем чуть обмякла, и я, чтобы иметь возможность проникнуть в нее как можно глубже, крепко вцепилась пальцами в ее мягкие девичьи ягодицы. Ее кожа была шелковистой, ее запах дурманил похлеще, чем запах ритуальных благовоний в том буддийском храме, где мною овладел отец Поля...

— Чего смотришь. Соси давай — отвлек её Глеб. Света посмотрела на Глеба, потом снова на член. Она даже не представляла с чего лучше начать. Глеб помог ей, схватив за уши, и начав насаживать её на свой член. Света почувствовала нехватку воздуха, и начала пробовать дышать носом. Уши, за которые её держал Глеб, очень болели. Это пока было всё о чем она думала. — Соси давай — говорил Глеб, продолжая насаживать свой член в её милый ротик. Света руками пыталась вырвать его руки. В этот момент её телефон зазвонил. Светик поняла, кто звонит, и теперь вырывалась ещё интенсивнее. Ещё целую минуту Глеб трахал Свету в рот, пока не отпустил её. Света начала громко кашлять. Подойдя к телефону, она услышала мои слова...

Я взял ее левую ногу за икру, и стал медленно с ювелирной осторожностью, отодвигать ее в сторону, расстояние между ногами стало шире. В голове шум, в животе непонятно что, только один член был как никогда в форме. Став на четвереньки я оказался над спящей мамой с раздвинутыми ногами, мне хотелось только одного, мои мысли были затуманены страстью. Плавно опустившись мой член коснулся ее теплой киски, немного прижавшись член свободно стал проникать внутрь, мама оказалась очень сочной внутри, ее влагалище было скользкое и горячее. Зашел уже наполовину, как вдруг мама слегка зашевелилась, я замер как вкопанный. Ложная тревога, она продолжает спать, а я продолжаю входить глубже. У нее внутри необычайно тепло, вынув член я попробовал его рукой, он был весь мокрый в ее соках. Я снова вошел в нее, аккуратно стал делать поступательные движения тазом, мама еще раз шевельнулась, и сделала это очень необычно — слегка прогибаясь в спине, ясное дело она сейчас во сне получает удовольствие, наверное

Виталий, с жалостью, прекратил ласкать ремнем девочку. Нанес первые удары. Медленно, с расстановкой. Он бил не сильно, делая большие паузы. Между ударами проводил ремнем по попке, поглаживая ее. Когда ремень скользил по ее попке, Виталий специально задерживал его на секунду на ее щелке. Вика только ойкала от ударов. Было не больно, а как-то горячо. Она чувствовала, что сегодня ее бьют по-другому. Удар, небольшая боль, тепло по телу, и истома разливается в паху. Ощущения нарастали. Наконец, Виталий сделал последний, десятый удар. Помог Вике встать и отвел ее за руку на середину комнаты. Она стояла, опустив глаза. Улучив момент, поправила трусики. С ужасом поняла, что они сползли гораздо больше, чем она думала. Наверняка, дяде хорошо было видно все...

— Круто. Очень красиво и соблазнительно. Но трахаться все равно еще рано. Погоди еще годик, ладно? — Ну почему, блиииин? — Потому. Ты хочешь, чтобы я откровенно с тобой поговорил? — Ну... вообще-то я не против. — Ладно. Полезай сюда. Пристегнись только, — я впустил ее на переднее сиденье, сел за руль, и мы поехали. — Понимаешь, Алька... короче говоря, в твоем возрасте я спал со всеми подряд. Вот и с твоей мамой... А теперь мне противно. Противно вспомнить, понимаешь? — Понимаю. Мне самой противно про маму вспомнить, она такая зануда...

— Дорогой, я тут листала твои журналы, решила зайти в интернет, и нашла там действительно много фотографий со связанными девушками. И, знаешь, я серьёзно этим заинтересовалась. Тебе действительно всё это нравится? Мое сердце колотилось. — Мама, ты даже понятия не имеешь, как может возбудить мужчину связанная девушка с кляпом во рту. Мама пододвинулась ближе ко мне. — А девушка получает удовольствие когда её связывают? Я правда хочу это знать. Я быстро выпил бокал вина и налил себе другой. Мама коснулась моего бедра...

Совершенно неожиданно Сергей опустился на колени и начал целовать руки Ольге, не забывая шептать-необыкновенная, самая красивая, нежная, ну что вам стоит. Ольга, от неожиданности, вяло пыталась отдернуть руки, что-то лепетала, продолжая находиться в прострации. Сергей, между тем, продолжал неистово целовать руки, перешел к поцелуям коленей, ног, живота и дойдя до шеи, пытался поймать губы Ольги, крепко обнимая ее и фиксируя за плечи. Ее вялые попытки упереться в грудь Сергею, повернуть голову-не успевали за движениями Сергея. Не теряя темпа, он нашел ее губы, впился в них своими губами, просунув в беспомощно открытый рот свой язык и начал активно двигать им внутри, жарко целуя. В следующий момент, не прекращая поцелуя, Сергей легко взял Ольгу на руки и понес в спальню, не обращая внимания на ее слабые неумелые попытки высвободиться и избежать последствий. Мысли все спутались, она действительно была в беспомощном состоянии, отчетливо понимая весь ужас происходящего, в полном смятении,

Вечером я стал помогать маме собирать чемодан. Шампуни, полотенца, шорты, футболки и т. д все мы укладывали в чемодан. Укладывая её нижнее белье, меня осенила страшная мысль, а что если нам вдвоем уединиться в ванной, и заняться сексом. Но меня пугали мысли, а как мать отреагирует, посчитает что я извращенец еще, или рано мне, хотя в свои 17 лет, я так не считал. В общем, возбудило эта мысль меня, но я пытался все же переключится на другую...

Тяжело вздохнув, Екатерина Сергеевна понесла бельё в ванную. Закончив манипуляции с машинкой, выпрямилась, и, поймав в зеркале свое отражение, расстроилась окончательно. «Ещё и сорока нет, а на лбу уже морщинки… И круги под глазами. От недосыпа, наверное… Или ещё от чего – вон живот как ноет опять.». Сергей, первый и единственный муж, ушёл от неё три года назад. Встретил молодую – и поминай, как звали! Сперва, правда, пытался звонить, но ни она, ни Семён общаться с ним не захотели. С тех пор так и жили вдвоем… Подруги, правда, сто раз говорили, что обязательно нужно мужика завести - «ну, хоть для здоровья, а то так и онкологию можно схлопотать!», да на работе коллектив, в основном, женский… А больше она не бывала нигде. Был, правда, в соседнем отделе Виктор Павлович, откровенно засматривавшийся на её ладную невысокую фигурку, так ведь, женатый…

Дашка оказалась меньше нее на целую голову, с худеньким мальчишеским тельцем, длинными ногами, впалым животом и едва наметившейся грудью. Для одиннадцатиклассницы это сложно было назвать достоинствами. "И зачем только я согласилась приехать?" - вздохнула старшая сестра, которая еле натянула на себя майку, которую предложила Дашка в качестве пижамы. "Самый большой размер, что у меня есть!" - с гордостью от того, что оказалась полезной гостье, заявила она тогда. "Самый большой размер в доме у меня, а не у этой майки. Какого черта я теперь должна чувствовать себя переростком?" Вика дома спала едва прикрывшись тонкой простынкой. Летняя жара в Воронеже начинала донимать, и приходилось спасаться бегством в северный Питер к "любимым" родственникам...