В конце апреля мне как-то позвонила двоюродная сестра Наташа
- Ты не мог меня выручить? Я на месяц уезжаю, не с кем Олю оставить.
Оля это моя племянница, студентка колледжа. Дочка пошла в маму, такой же невысокий рост, стройная фигурка, маленькая упругая грудь.
С сестрой мы виделись редко, каждый занимался своими делами. Но перезванивались часто. В последний год ее дочка повзрослела, и они с матерью выглядели как сестры.
Вечером Наташка пришла ко мне. Посидели, поговорили. Она меня уговорила. Рассказала, что есть большая проблема. Дочка умная, но учебу забросила, и ей грозит отчисление. Поэтому она просит меня сделать все возможное, чтобы этого не случилось. Все возможное, и не в чем не ограничиваясь. Тогда я не обратил внимания на эти слова. Договорились, что я переду к ним жить через два дня, в субботу.
В субботу, проводив сестру, мы с Олей вернулись домой. Остановив племянницу, она хотела уйти в свою комнату, я сказал, что надо поговорить.
- Говори, если надо, - нагло ответила она.
- Тебе надо подтянуть хвосты в учебе, а то будешь отчислена. Я буду помогать тебе и контролировать.
- Начинай, если тебе это надо. А я собираюсь отдохнуть. У меня два выходных впереди.
- Давай начнем сейчас. Пройдемся по домашнему заданию, а потом дополнительно… - я начинал закипать от ее тона.
- Пройдись, если хочешь, могу учебник дать.
- Девочка, ты не борзей. Сейчас идешь, садишься, занимаешься. Иначе я тебе устрою. Я тебе не мама, церемонится не буду, - я злился на нее всерьез. Какая наглая девка!
- Ну и что ты мне сделаешь? Грозный какой! – она почти кричала на меня. - Что ты тут командуешь? Тоже мне воспитатель! Одна целыми днями зудела… Слава богу свалила. Думала отдохну… Так, нет, сразу же другой нашелся. Отстаньте вы все от меня! Сама знаю, что мне делать! - девчонка разошлась не на шутку.
- Ты не ори! Маленькая еще орать! А то, схлопочешь по полной! - она меня достала.
Будет тут какая-то сопля выпендриваться. Я и не думал ей уступать, неприятности у нее возникли реальные, плюс я чувствовал себя обязанным Наташе.
- И что ты сделаешь? А? И, вообще, что ты тут делаешь? Это моя квартира! Пшел вон, урод! - она хлопнула дверью своей комнаты, прямо перед моим носом.
Это было уже слишком! Я был вне себя! Рывком открыв дверь, я сказал:
- Ну, ты нашла на жопу приключений! Видно тебя не пороли ни разу. А то бы не была такой борзой! Ничего, сейчас получишь! – схватив ее, попытался положить на колени, задницей вверх. Она сопротивлялась, как бешеная кошка! На глаза мне попалась косынка, которую носят то на поясе, то на шее. С трудом, сдерживая вырывающуюся девчонку, я связал ей руки и привязал ее к ножке дивана. Она попробовала порвать косынку, но куда там. Ольга шипела и ругалась: урод, козел, гавнюк, шли вперемешку с матом.
- Давай, давай, добавляй себе, - остановившись, чтобы отдышаться, я посмотрел на нее. Она стояла на коленях, свободное платье задралось. Я с удивлением увидел, что она без трусов. Ольга не оставляла попыток вырваться, дергая руками. От этого платье все больше сползало к ее плечам, обнажая ее маленькие грудки. Они так забавно дергались в такт ее движениям, попка была такая беленькая и так задорно торчала вверх, что я невольно залюбовался.
Я задумался. Почему-то, я не хотел лупить ее рукой, а ничего подходящего на глаза не попадалось. Пришлось идти к себе за ремнем. Вернувшись, я увидел, что платье полностью накрыло ее голову, и Оля предстала передо мной во всей прелести молодого тела.
Я немного остыл, бить ее, конечно, не хотелось, но она должна была получить урок.
- Отпусти дерьмо! Урод! Отпусти! Я тебя матери заложу! – шипела она из под платья
- Жалуйся, кому хочешь! - я снова закипал, и подумал, что надо сдерживаться, а то убью еще. - Сейчас, твоя задница, получит сполна. Может тогда у тебя мозги заработают - поймешь, что можно говорить, что нельзя, когда надо слушаться. Пусть задница страдает, если голова не работает, - с языка легко слетали слова, которые говорила мне мать, наказывая в детстве.
Она, при моих словах, как-то подобралась. Я размахнулся и ударил. Слегка, примеряясь для начала. Она тихонько ойкнула. Я ударил еще. Потом шлепнул по другой половинке пару раз. При каждом ударе, она только ойкала, и своеобразно подрагивала попкой. Я шлепнул ее еще несколько раз. Мне действительно хотелось отхлестать эту девчонку. Но старался не увлекаться. Бил не очень сильно, часто нанося удары то по одной половинке, то по второй. На попке появились красные полоски.
- Это тебе за уродов, это за козлов, это за «пошел вон», это за все остальное. – у меня было странное состояние, я хотел ее бить, и мне нравилось ее бить. Но я старался не увлекаться - не увеличивать силу ударов.
Она притихла, перестала ойкать. Только охала при каждом ударе. Охала, и вроде как постанывала. Внезапно я увидел, что ее щелка заблестела. Девушка была возбуждена! Остановив порку, я подошел к ней на ватных ногах. Ногой раздвинул ее ноги. Она не сопротивлялась. Я стал шлепать по ее мокрым, бесстыдно выставленным губкам, обрамленными редкими черными волосиками. Прямо по ее красной щелке. Она застонала в полный голос.
- Будешь ругаться, будешь получать еще, за мат вдвойне, понятно? – я говорил охрипшим голосом, шлепая ее. – Не слышу ответа!
- Да! – сквозь стоны отвечала она, прогибаясь сильнее.
- Сама будешь мне каждый день рассказывать, что ты за день натворила.
- Да!
- За двойки, тройки тоже будешь получать по своей голой заднице! Мой член в брюках стоял колом. Он хотел эту маленькую бесстыжую дырочку! – Вообще, пороть я тебя буду всегда голой, как сейчас! С голой грудью, с раздвинутыми ногами!
- Да! Да! Да-а-а! – только и раздавалось из под платья.
Наконец она напряглась, особенно громко застонала и опала, расслабляясь. Опустившись рядом с ней на колени, я поглаживал ее по спине. Развязал ей руки. Молча вышел в другую комнату, на балкон. Закурил. Долго стоял и смотрел, ничего не видя.
Слышал, как Оля возилась в комнате, прибираясь. Как зашумела вода в ванной. Мыслей не было. Потом за спиной раздались ее шаги. Я повернулся.
- Прости меня, дядь Саш, - тихо проговорила она, не поднимая глаз. – И, еще. Я постараюсь исправить учебу. Только, - она запнулась, - ты поможешь мне?
Я смотрел на нее. Заходящее солнце освещало приглушенным, вечерним светом эту покорную фигурку, просвечивая ее платье. С удивлением увидел, что она снова без трусиков. От свежего апрельского воздуха ее соски возбудились и натянули тонкую ткань платья. Казалось, она сейчас снова голая передо мной, как десять минут назад. Возбуждение снова нахлынуло на меня. но я, усилием воли, отогнал его.
Всю неделю она сидела занималась, даже гулять не ходила. Я сходил в колледж, поговорил с преподами. Уговорил дать ей возможность пересдать хвосты. У нее получилось. Положение с учебой немного выправилось. Я уже думал, что никогда мне не увидеть ее голую попку. Но ошибался…
К концу второй недели, в пятницу, я приехал домой рано часа в три, и через пятнадцать минуть в моих дверях стояла Ольга, одетая в спортивные штаны и футболку.
- Вот, дядь Саш, я дневник принесла, - она на меня не смотрела. Стояла, опустив голову. В дневнике было замечание от преподавателя физкультуры: пришла без формы, нагрубила. Я бросил взгляд на Олю. Она смотрела на меня, как будто что-то ожидая.
Решив проверить свою догадку, я сказал, что забыть форму, это детское оправдание, что она не права и виновата. Замолчал. Сделал огромную паузу, которую можно было трактовать и как окончание разговора, и как преддверие оглашение приговора.
- И? – она не выдержала, выдавая свое тайное желание.
Я обрадовался, что не ошибся, в своем предположении, что снова сейчас увижу это хрупкое и желанное тело в моей власти.
- Ты будешь выпорота, иди в ту комнату и жди меня, - я старался, не выдать своих чувств.
У сестры в спальне раньше висело кашпо, потом его сняли, а кольцо в потолке осталось. Найдя и повесив назад цепочку от кашпо, я позвал Ольгу.
- Протяни руки, - кожаным ремнем я связал их и прицепил к цепочке на нужную высоту. Глядя ей в лицо, стал поднимать футболку. Она стояла, не смотря на меня, красная как рак. Футболка поднялась, оголяя ее возбужденные грудки и скрывая покрасневшее лицо. Я перешел к штанам. Шнурок был развязан, случайно или специально? Ладно. Опускаю их вниз, и меня ждет новый сюрприз. Она без трусиков! Носит она их когда-нибудь или нет? Опускаю штаны до щиколоток. Она поднимает ногу, освобождаясь от них совсем. Штаны летят на кровать. Совершенно голая Оля, стройная как тростинка снова передо мной.
Не торопясь, оглядываю ее, любуюсь всем, ее грудками, задорно торчащими вперед с остренькими маленькими сосочками, ее плоским упругим животиком, подтянутой попкой. Ее лобком, и прогладывающими сквозь волосики, губками. Она напряжена, знает, что я сейчас смотрю на нее. Пытается еще плотнее сдвинуть ножки. Пускай пока.
Беру ремень в руки и начинаю поглаживать ее. Грудки, плоский голый животик, лобок. Даю ему свободно скользить по ее телу. Она расслабляется. Слегка раздвигаю ей ножки и провожу кончиком ремня по ее щелочке. Еще раз и еще, раздвигая губки. Задерживаюсь на ее клиторе. Вот она уже задышала чаще. Начинаю шлепать ее по попке. Слабо. По одной половинке, по другой.
- Раздвинь ножки сильнее, - говорю. Она послушно исполняет мое приказание. Теперь шлепки не только по попке, но и по ее щелочке. Иногда останавливаюсь, поглаживая ее ремнем по всему телу.
Моя девочка, моя «воспитанница» уже изнывает от желания. Расслабленно висит на цепочке. Постанывает. Ее щелка совершенно мокрая. Несколько раз шлепнул ее по груди. Потом опять попка, щелка. По губкам, по клитору.
Кладу руку ей на плечо, чтобы придать ей более удобную позу, и с удивлением ловлю себя на мысли, что впервые прикоснулся к ней. Хочется приласкать, смять ее грудки, раздвинуть ей попку, хорошенько изучить ее щелку. Но не будем торопиться.
Слегка наклоняю ее, заставляя оттопырить попку. Снова ласкаю ее мокрую, похотливую щелку ремешком, пошлепывая. Девочка, уже не стесняясь, стонет в полный голос, заводя меня еще сильнее. Все, хватить тянуть. Несколькими частыми ударами по ее клитору, заставляю ее кончить. Она протяжно стонет, содрогаясь всем телом. Приходится даже придерживать ее.
Я отцепил Олю, и, развязав ей руки, прижал ее голую к себе. Она уткнулась лицом мне в грудь. По ее телу еще пробегала дрожь, она всхлипывала. Я обнимал ее, поглаживая по спине, давая возможность успокоиться. Хотел что-то сказать, но слова не находились.
Не скажешь же «иди, и больше так не делай»? Или наоборот «иди, и принеси еще замечание, чтобы я снова смог раздеть тебя, ласкать тебя, видеть, как ты кончаешь»? Поэтому я счет за лучшее промолчать. Разжал руки, с сожалением расставаясь с ней, и вышел из комнаты.
Помаявшись час, я плюнул на все и созвонился со старой знакомой, которая уже несколько раз намекала, что неплохо было бы снова «провести вечер».
Она согласилась и мы, посидев в ресторане, поиграв в боулинг, приземлились в час ночи у меня в квартире. Она осталась до утра. Утром легкий секс с минетиком, поцелуй на дорожку и «пока, пока, созвонимся».
К Оле вернулся только в шесть часов. Она поздоровалась со мной, не выходя из комнаты. Голос у нее был странный. Сказала, что занимается, и освободиться через час. Ладно.
Через час, в дверях комнаты стояла моя «воспитанница» В светлой прозрачной блузке, застегнутой всего на одну пуговицу, и в тонкой длинной юбке на резинке. Юбку она специально приспустила вниз, обнажив верхнюю часть попки и лобка. Сразу было видно, что трусиков на ней нет.
Она вся была полна какой-то решимостью.
- Сюда по твоей одежде, ты сегодня провинилась?
- Я прогуляла первую и вторую пару, наврав классухе, что у меня болит живот, - выпалила она, не глядя на меня.
- Понятно, а почему прогуляла? Может, была причина?
- Была, - с каким-то вызовом ответила она. – Я с семи часов была, у твоего подъезда.
Я оторопел. Понятно, что ничего не понятно.
- Значит, ты прогуляла две пары, и обманула классную руководительницу. Серьезный проступок. Придется тебя наказать.
Она протянула руки вперед, не глядя мне в глаза. Я, расстегнув одну единственную пуговичку, снял с нее блузку. Связал ей руки, зацепил за цепь.
Ее соски торчали вперед. Я не торопился снимать с нее юбку. Успеется. Достав ремень, провел им по ее груди, лаская упругие грудки и торчащие соски. Я водил ремнем по спине, по животу, снова и снова возвращаясь к ее грудкам. Она возбужденно дышала.
- Ты так сделала, из-за глупой ревности? – я продолжал ласкать ее, иногда пошлепывая по ее грудкам, возбуждая ее сильней и возбуждаясь сам.
- Да, - глухим голосом ответила она мне с закрытыми глазами. – Ты ведь можешь наказывать меня и по-другому. Не только ремнем. Ты мне давно нравишься, и я специально не ношу дома трусиков, потому что знаю, тебе это нравится…. – она задыхалась от возбуждения. – Делай со мной что хочешь, только не звони этим своим…
Я отбросив ремень в сторону, провел рукой по ее груди, спускаясь к животу и ниже, бесцеремонно забираясь по юбку к ее лобку…
Наступал новый период наших отношений.
Продолжение рассказа
