Подняв вверх ее юбку, он быстро снял нижнее белье и начал языком ласкать киску девушки. Девушка застонала и крепче прижала голову Дэниела. Джейн, никогда не видевшая ничего подобного, смотрела не в силах отвести взгляд. Волна желания медленно зарождалась где-то внизу живота и это ощущение было очень ново для нее. Она видела, что палец Дэниела куда-то погружался и это доставляло, по-видимому, сильное удовольствие девушке, потому что та начала почти выкрикивать его имя. Двери лифта открылись и ошеломленная библиотекарь вышла из него. Еще долго перед ее глазами стояло лицо девушки, которая получала несравненное удовольствие от того, что мужчина ласкал ее языком...

Как и в танце, он опять подчинил меня, и я покорно шла за ним, как некогда жены декабристов следовали за своими опальными мужьями на каторгу. Это движение в никуда продолжалось мгновение или вечность, я не знаю. Звук закрываемой двери, щелчок замка, запирающего дверь... и вот уже мои губы, ощущают его поцелуй. Его горячий язык прямо обжигает мое нёбо, а руки ласкают моё податливое тело. Я отвечаю на его поцелуй, но тело меня не слушается, оно само тянется к нему, желая крепче прижаться к партнеру. Руки и ноги словно набиты ватой, все воспринимают, но не могут двигаться. А он уже целует мою шею, постепенно спускаясь к груди. Одна его рука приспустила бретельку платья на плече, а вторая нежно поглаживает ягодицы, пробравшись под подол...

Она только что испытала экстаз, хоть и не слишком сильный, а теперь ей хотелось «извращений», чтобы достичь пика. Что такое «извращения» я не совсем поняла, но, повинуясь, прижалась к крепкой мужской груди и потянулась к нему губами. Марцио восхищенно зарычал. Он по-прежнему обладал Кристи, а меня на ее глазах тискал, зажимал в тиски нарочито грубых пальцев соски, а ртом жестко пользовался моими губами. Когда он начинал интенсивно брать женщину, я ласкала пальчиками его грудь, живот, жесткие завитки волос на лобке, а иногда моя рука незаметно соскальзывала на треугольничек щелки Кристи. А потом едва я слышала запаленное дыхание, словно мужчина гонялся наперегонки с дельфинами, я целовала его маленькие напрягшиеся соски и ласкала намокшие от наших соков яйца...

Я наблюдаю за тобой, мило посапывающей в подушку, лежащей на боку, слегка подогнув ноги. Налюбовавшись, подтягиваю ноги и, сняв сандалии, мягко укладываю их на подоконник. Плавно съезжаю на пол твоей комнаты, подхожу и присаживаюсь рядышком с тобой. Наклоняюсь и целую мягкое теплое плечо, шею и губы. К тому моменту, как ты просыпаешься, мой рот накрывает твой, не давая тебе издать ни звука. И если сперва твои губы сжаты от неожиданности, то мере узнавания меня в полумраке, ты отдаешься этому поцелую с все большей страстью...

Они целовались самозабвенно, словно пытаясь наверстать упущенное за все эти годы. Как будто не было тех лет и не было никого в мире, кроме них. Одежда в порыве страсти разлетелась в разные стороны. Умелые чувственные ласки доставляли им огромное наслаждение. Поцелуи обжигали кожу, вызывали дрожь и ещё большую страсть. Он нежно ласкал её всю от тонких щиколоток до пышных красивых волос. Она нежила его член с такой страстью, как будто хотела доказать ему, что будь они вместе они были бы счастливы. Уже неважны были позы, где были руки-ноги-губы. Они наслаждались телами друг друга. И когда он вошёл в неё она стонала и кричала, царапая ему спину...

Мои руки уже мяли ее груди. Пальцы слегка сжали ее соски и Люба застонала. Поняв что грудь ее самое уязвимое место я все внимание переключил на нее. Вскоре тишина комнаты наполнилась ее стонами, вздохами и моими причмокиваниями. Едва мой язык стал ласкать ее соски, как она застонав прижала мою голову к себе. — Господи! — простонала она. — Что же ты делаешь! Я продолжил ласкать эту потрясающую грудь. Соски ее встали и затвердели. Люба, давая мне понять, что моя ласка ей нравится, прижала мою голову к груди...

Они знали, что они друзья, а не любовники, и им можно все, кроме секса. Это добавляло в их ласки откровенности, даже отчаянности, какой не бывает и между самыми страстными любовниками. Самое интересное, что им не хотелось большего. Пределом их близости были губы, языки и прижатые друг к другу обнаженные тела. Эмоциональный экстаз, в котором они тонули, когда ласкались, вполне удовлетворял их тягу друг к другу, а нередко и выхолащивал сильней любого секса. Им не приходилось себя сдерживать: когда они ласкались — Юрин хуй, конечно, напрягался, но не слишком, без мучительного желания выбодаться в Катю. Любовниц ему хотелось дырявить насквозь, но с Катей было совсем иначе: она пробуждала в нем желание растворяться в ней, как мед в молоке, тонуть в неизбывных ласках без капли грубости, если только не считать ею жестокие, экстатические лизания-на-грани-боли, до которых они иногда себя доводили. Это были чистые эмоции, без капли похоти...

Ее попка все еще очень узка для меня... Я вхожу с трудом, но неумолимо... Моя плоть как обычно причиняет боль... Любимая извивается и кричит... И насаживается сама, раскачивая бедрами и двигаясь навстречу... Я пытаюсь не думать о том, как от этих движений сейчас раскачивается цепь в соске... Но эгоистичное наслаждение заслоняет собой все... И я беру ее, бьющуюся в непрекращающемся оргазме, резкими глубокими ударами...

Вот его (извините твоя) рука коснулась моей груди. Сжала мой твердеющий сосочек. Другая в трусиках, поглаживает лепестки моего влажного бутончика. Восставший член уперся в упругую ягодицу. Не в силах более сдержать своих чувств я присаживаюсь на колени. Расстегиваю брючной ремень. Снимаю трусики. И вот он предо мною. Твой 22 см красавец. Мои сладкие, сочные губки охватывают твердый член, мягко двигаясь по нему то вниз то вверх по всему стволу. Язычком играясь с твоей головкой, я как будто дразню его...

Оголив ее снизу, сказал ей: — Раздвинь ножки. — Надя неуклюже растопырилась, и он, присев на корточки, стал лизать ее длинными, крепкими лизаниями, как ласковый щенок. Язык кололи песчинки грязи. Надя покачивалась и подвывала, закрыв глаза. — Давай сюда, — Неплюев встал, потянул ее к плоскому камню под отвесом, и Надя, переваливаясь в спущенных брюках, влезла на камень. Неплюев одной рукой обнял ее, другой долго пытался вставить свой конец в нализанную щель, и вставив — обхватил Надины бедра, надевая их на себя...

Я покоряюсь, разжимаю губы, теперь я хочу овладеть им, взять все в свои руки. Тяну его на кровать, он ложиться, сажусь сверху, мы начинаем двигаться в унисон. Чувствую, как его член снова наполняет меня. Наши руки сжаты в замок, наклоняюсь к нему страстно целую, чувствую что готова взорваться напряжение вырывается стонами из наших уст, И вот последний толчок и на пике возбуждения я издаю громкий протяжный стон он рычит вцепившись мне в ягодицы я наклоняюсь назад и мы вместе кончаем...

Она вся прогнулась и подалась ко мне, подрагивая от прикосновений и ласк. Сама сняла с себя юбку. Потом Вика подтащила к себе обе подушки и подложила их под свой живот, от чего её попка оказалась приподнятой. От одного только вида этого манящего тела моё возбуждение доходит до предела, и я врываюсь в неё как можно глубже. Сначала медленно, а потом мои движения всё быстрее и быстрее. Мои руки держат её красивые бедра, поглаживают поясницу, спину, ловят её колышущуюся грудь и сжимают ее. Девичья пещерка плотно облегает мой член, моя рука скользит вниз и вот пальцы уже ласкают её клитор. От удовольствия Вика прогибается как кошка, мы уже единое целое! Наши движения в такт друг другу, её пальцы с силой сжимают простыни...

И тебе это безумно нравится. Нравится как сильно сжимаю ягодицы. Как с силой шлепаю по ним ладонью. Нравится моя животная страсть. Мой мощный напор. Мой мужской поедающий взгляд. Нравится как с силой вхожу раз за разом все глубже и глубже. И вот привыкнув, уловив мой такт, теперь уже ты неистово даришь мне свою любовь. Свою неуемную страсть. Кричишь. Кончаешь. И повторяешь это вновь и вновь. Звонкие шлепки молодых здоровых тел заполняют нашу Вселенную...

Первые прикосновение его пальцев к губкам, затрясли девочку, и она издала громкий вздох. Дальше пальчики подвинулись в поисках входа в пещерку, который был уже готов, что бы принять своего первого гостя. Олег вошел пальчиками в дырочку, достав от туда её влаги, он принялся массировать клитор. Нежными и медленными движениями он кружился возле этого бугорочка, иногда зажимая его пальчиками, иногда всей рукой прикрывай киску и кончиками пальчиков пробирался в пещерку. Молодая девочка не выдержала таких ласк, вся затряслась и издала пронзающий крик удовольствия и обмякла...

— Круто. Очень красиво и соблазнительно. Но трахаться все равно еще рано. Погоди еще годик, ладно? — Ну почему, блиииин? — Потому. Ты хочешь, чтобы я откровенно с тобой поговорил? — Ну... вообще-то я не против. — Ладно. Полезай сюда. Пристегнись только, — я впустил ее на переднее сиденье, сел за руль, и мы поехали. — Понимаешь, Алька... короче говоря, в твоем возрасте я спал со всеми подряд. Вот и с твоей мамой... А теперь мне противно. Противно вспомнить, понимаешь? — Понимаю. Мне самой противно про маму вспомнить, она такая зануда...