Я не помню, сколько мы целовались, так как перестали только потому, что просто закончился воздух в легких. Заскучавший народ уже хором считал время поцелуя: пятьдесят два, пятьдесят три. Девчонки подскочили ко мне, помогли одеться, а он, взяв меня за руку, просто вывел из зала. В коридоре он подхватил меня на руки и периодически целуя, понес на второй этаж. В номере он поставил меня на ноги и начал раздевать, выцеловывая освобождавшиеся части тела. Раздев меня донага, быстро разделся сам и сев на кровать, привлек меня к себе. Он целовал мой живот, что шепча, я же до сих пор ничего не понимала. В голове мысли скакали как зайцы, не желая успокоиться, тело же, почувствовав предмет своего желания, начало отвечать...

— Закрой рот, сними трусы и покажи как ты дрочишь свою письку. — Хорошо — процедила я сквозь заливающую меня краску и приступ желания... внизу живота заныло и знакомая волна вожделения и похоти накрыла меня. Заводила сама ситуация, её тон, её вид... Я молча сняла трусы, задрала джинсовую юбку до пояса, расставила ноги выпячивая свою мокрую пизду ей на показ. Я замерла. Смущение отпустило. Я стала осторожно пальцами трогать свои половые губы, раздвигать их и массировать клитор...

— Ещё, ещё, сильнее, ну же давайте, я хочу ещё. И парни постарались! Со всей страстью и силой они с бешенным ритмом трахали сладкий зад развратной самки, вцепившись в неё руками и разрывая каждый в свою сторону, Сашин член иногда выскакивал наружу от большой амплитуды, но от мощи и силы, с сопротивлением на входе, но уже быстро одним ударом вонзался обратно, весь этот бутерброд стонал, кричал, хлюпал и чавкал всем, что могло издавать звуки. Остановить это действие было уже невозможно. Игорь застонал, выгнувшись и стараясь более глубже, чем это возможно, вставить своего уже разрывающегося дружка, он вливал в горячую пульсирующую попку Наташи своё семя, и по его стонам можно было сосчитать сколько было порций...