- Разрешите, Никита Анатольевич, - в кабинет, покачивая бедрами, уверенной походкой вошла эффектная брюнетка.
- Проходи, Смирнова. Садись. Разговор у нас пойдет об этих пяти контрагентах.
Таня Смирнова бросила взгляд на список и немного смутилась. Она знала, что когда-нибудь эта афера всплывет. Но она была готова к этому разговору.
Никита откинулся на кресле, глядя на девушку, не понимая причины ее уверенности. Он мог не вызывать ее для объяснений, и так все было ясно…
Полтора месяца назад его разыскал Яровой, бывший директор, с которым они когда-то создали с нуля процветающую фирму, имя которой гремело и сейчас в городе. Потом их дороги разошлись. Яровой стал заметной фигурой в местном бизнесе, а Никита, не обладая его капиталами, и, не стремясь наживать инфаркты в свои тридцать пять, заимел небольшой стабильный доход. Так бы и жил в свое удовольствие, если бы не звонок Ярового.
Тот попросил прошерстить одну из своих фирм, где он был учредителем. Некогда приносящая неплохой доход, она за два года сильно сдала, и Ярового интересовало, можно ли что-то сделать и имеет ли смысл что-то делать.
Никита согласился, и месяц пахал без перерыва, разбираясь с делами. Кого-то пришлось уволить, кого-то приподнять. К бывшей директрисе, Новиковой, накопилось много вопросов, и визит в его кабинет Смирновой один из них.
- Ознакомилась, Татьяна? Итак, пять поставщиков, не самых крупных, средних, но все же. Закупаемся мы у них регулярно. И, удивительное дело, имеем наценку 20 процентов к их прайсу! Наценку, а не скидку! И ими занимаешься только ты. Что скажешь?
Та сидела молча, скрестив великолепные ноги на стуле, поигрывая туфлей. На него не смотрела. Да и что она могла сказать?
- Ладно, Смирнова, не надо молчать тут. Говори. Я жду.
- А что говорить, Никита Анатольевич? – вскинулась Татьяна. - Все счета подписывала Новикова, сами видели. Это ее дела, я только заявки формировала, а все остальное она, - выпалила девушка, невинно глядя ему в глаза.
- А ты прямо Фрося Бурлакова! Другим каштаны из огня таскала, про себя, бедненькую, и не думала?
Татьяна отвела взгляд и неопределенно пожала плечами. Никита разозлился - она решила свалить все на Новикову, зная, у той и так грехов полно. Одним больше, одним меньше… Хотя, сама явно брехала, наверняка, рыльце в пушку.
- В общем, все с тобой ясно, - сказал он, показывая, что разговор окончен. – Иди, пиши объяснительную. Будешь уволена по статье. За потерю доверия, или как там правильно называется …
Такого она не ожидала! Она предполагала, что ее могут уволить, но по собственному желанию. А тут по статье! И куда она денется с такой записью? Смирнова растерялась.
- Как же так, Никита Анатольевич? Почему по статье? Я что, крайняя? Это все Новикова. Она…
- А ты Новиковой не прикрывайся. Отвечай за себя! Иди. Я жду объяснительную, хотя прекрасно обойдусь и без нее, - отрезал Никита, и отвернулся к экрану компьютера.
Татьяна ошарашено смотрела на него, не находя слов. Как это? Она была уверенна - максимум, что ей грозит, это увольнение, даже надеялась, включив свое обаяние, отделаться гораздо легче. Но Никита оказался жестче, чем она предполагала. Пришлось пустить в ход последний козырь.
- Никита Анатольевич, пожалуйста! – она подняла голову, и с мольбой посмотрела на него. – Может как-нибудь можно что-то сделать?
- Твои предложения? – машинально отозвался он, не глядя на Татьяну, и тут пожалел о сказанном. Не нужны были ему никакие предложения. Но слово не воробей…
- Я могла бы отработать, - негромко произнесла Татьяна. – Вам. Лично.
- Что?
- Я могла бы отработать. Лично Вам, - громче и уверенней повторила она.
Никита пристально посмотрел на нее. Теперь он разозлился очень сильно. Вот дрянь! Думает, что все можно решить через постель, что ли?
- Так, - протянул Никита. – Значит лично и мне? Ну, ну. Продолжай.
Татьяна выпрямилась на стуле, не смущаясь, встретив оценивающий взгляд Никиты. Медленно облизала розовым язычком губы.
- Никита Анатольевич, ну, Вы же понимаете… Мы с Вами взрослые люди…
Замолчала, задумчиво расстегнув пуговицу на блузке. Стрельнув глазками, проверяя, как он оценит ее жест. Никита оценил правильно, встал, обошел стол.
- Я тебя хорошо понял? – взяв за подбородок, он приподнял лицо девушки, заглянув в глаза.
Она промолчала, только согласно опустила ресницы. На ее губах мелькнула довольная усмешка. Попался голубчик, как все и всегда.
Никита отпустил ее и уселся на стол, бросив Татьяне:
- Раздевайся.
Она удивленно заморгала, ожидая, что он пригласит ее в ресторан, или хотя бы к себе домой…
- Как? Прямо здесь? Сейчас? Так сразу?
- А чего тянуть? Ты мне сделала предложение, я хочу рассмотреть его… Со всех сторон, так сказать, - Никита поморщился, так фальшиво прозвучали его слова, как в плохой пьесе, но для такой дешевки и так сойдет.
Татьяна возмущенно вскочила со стула.
- Ну, знаете! За кого Вы меня принимаете?
- Извини. Значит, я тебя не так понял. Мне показалось, что мы говорили о некой сделке. Видимо ошибся. Иди, пиши объяснительную.
Она посмотрела на закрытую дверь, перевела взгляд на Никиту, сидевшем на столе с равнодушным видом. Секунду подумала, и улыбнулась.
- Знаете, Никита Анатольевич, просто я не думала, что так сразу. А с другой стороны, почему бы и нет. Надеюсь, нам никто не помешает?
- Не помешает, Смирнова, не помешает.
Татьяна, кокетливо улыбаясь, и расстегнув пуговицы на блузке, подошла к Никите вплотную.
- Как Вы любите? Сами снимете? Или?
- Я здесь уже месяц, а ты до сих пор не поняла, что я люблю, когда мои распоряжения выполняются быстро и без проволочек.
- Слушаюсь, мой директор. Уже исправляюсь.
Она сняла блузку, аккуратно повесив ее на спинку стула. Бросив взгляд в сторону Никиты, расстегнула молнию на юбке. Шевельнула бедрами. Юбка упала на пол. Татьяна перешагнула ее и замерла, оставшись в трусиках и лифчике. Лето. Жарко. Одежды на всех минимум.
- А теперь, Вы можете оценить мое предложение, Никита Анатольевич?
- Нет, Татьяна. Пока не могу. Я не вижу самых главных деталей.
- А так? – она сняла лифчик и прикрыла грудь рукой.
- Знаешь, Смирнова, какая-то ты неисполнительная… Хотя обещала исправиться.
- Все, все! Никита Анатольевич, я поняла.
Она быстренько стянула с себя трусики и встала перед Никитой, по стойке смирно, поедая его глазами.
Что там и говорить, девочка была шикарная. Грудь не большая и не маленькая, с сосками, задорно смотревшими на него. Плоский живот, бедра, в меру круглые, без капли лишнего жира, стройные ноги и пикантная прическа на лобке, в виде маленького треугольника темных волосиков.
- Что ж, выглядишь великолепно! Но упаковка это еще не все, сама понимаешь, - тоном злодея из дешевой мелодрамы проговорил Никита, содрогаясь от отвращения к себе.
- А Вы проверьте. Лично. Я же вижу, как Вам хочется, - усмехнулась Смирнова, уставившись на заметно бугрящуюся ширинку его брюк.
- Ну, иди сюда, крошка, - Никита, подтянул голую девушку к себе и небрежно поцеловал.
Целуя податливые губы, и беспардонно вольничая руками, он, наконец, придумал, как сделать, чтобы с ее лица исчезла эта блудливая и снисходительная улыбка.
Попка у Смирновой оказалась под стать груди, такая же упругая, и так же приятно ложащаяся в ладони. Она ему подыгрывала со всем прилежанием, не сопротивляясь, только попискивая для проформы. Но природу не обманешь. Ее щелка оставалось сухой. Блядью она была, а профессиональными рефлексами не обзавелась.
Первый порыв у Никиты прошел, и он поймал себя на мысли, что ласкает ее без всякого интереса, больше по инерции. Татьяна тоже это почувствовала и решила подстегнуть его. Скользнула вниз, встав на колени. Соблазнительно улыбаясь, расстегнула молнию на ширинке и взяла его набухший член в рот. Принялась работать ртом, бездарно, с пошлым причмокиванием, как плохие актрисы в порно.
Никита вздохнул, и выдавил из себя, положив руку на затылок девушки:
- О! Крошка, ты просто волшебница! - вкус дешевого мыла во рту усилился.
Татьяна, думая, что он у нее в руках, точнее во рту, удвоила усилия, даже простонала пару раз. Никита вздохнул, приготовившись играть до конца. Член стоял, но возбуждение не нарастало. И когда движения ее губ и языка стали раздражать его, он поднял запыхавшуюся девушку с колен. Ловко поставил ее у стола и, невзначай, коснулся щелки - та слегка увлажнилась. В принципе, достаточно. Никита резко воткнул в девушку два пальца. Смирнова охнула, задергалась и попыталась вырваться, когда пальцы внутри стали раздвигаться.
- Лежи, сучка! – прикрикнул он, грубо трахая ее пальцами. – Ты же хотела меня соблазнить? У тебя получилось. Но мне нравится именно так, так что терпи!
Смирнова взвизгнула и снова попыталась вырваться, но Никита только сильнее придавил ее к столу. Шлепнув по заднице, чтобы она не рыпалась, снова засунул три пальцы в дырочку, безжалостно раздвигая узкое отверстие. Она сопротивлялась, как могла, извиваясь на столе, оставляя на гладкой полировке потные следы, но из его рук вырваться не получалось. Неожиданно Никита почувствовал, как ее раздроченная щелка стала стремительно намокать, он даже посмотрел, не кровь ли. Вдруг поранил ее? Но это была не кровь.
- Вот теперь ты мне нравишься, Смирнова, когда ты течешь как последняя шлюшка, - прохрипел он, возбуждаясь.
Татьяна промычала под ним, продолжая вырываться, но у нее снова ничего не вышло.
Никита вытащил мокрую руку, обильно смазал вытекающей влагой ее попку.
- Нет! Не смей, скотина! – прорычала она, но, получив новый звонкий шлепок по голой заднице, заткнулась.
Посчитав, что смазки достаточно, он засунул большой палец в дырочку, а указательный и средний в анус. paprikolu.net Она задергалась, но тщетно. Медленно сведя пальцы вместе, чувствуя их прикосновение через тонкую перегородку, он надежно зафиксировал девушку. Снова начал трахать ее, мотая по столу, как куклу.
Татьяна перестала возмущаться, только постанывала, не делая попыток вырваться. Судя по обилию влаги, которая текла из нее, она страшно возбудилась, как и он, впрочем. Никита, время от времени второй рукой добавлял влаги в ее попку, чтобы пальцы скользили легко и свободно. Постанывания Татьяны стали громче и чаще, а потом слились в какой-то сплошной непрерывный то ли стон, то ли всхлип. Когда она начала подрагивать, эротично дергая своей великолепной попкой, Никита внезапно остановился. Вытащив пальцы, он поднес большой палец к ее рту.
- Оближи его! Попробуй себя на вкус!
Татьяна отчаянно замотала головой, но он, поймав момент, ткнул пальцем в рот.
- Соси! - приказал он, засовывая его глубже. – Не бойся, это не из задницы.
Татьяна, глянув на него очумелыми глазами, стала старательно обсасывать палец.
- Достаточно! - он вытащил его и снова приставил руку к ее дырочкам. - Продолжим, сучка?
Она лежала на столе не шевелясь, только тяжело дышала. Никита звонко шлепнул ее по попке.
- Не слышу! Продолжим?
Она всхлипнула, находясь в сильном возбуждении, когда теряется ощущение реальности, и удовлетворенный Никита убрал руку, и натянул презерватив, который заранее сунул себе в карман.
Резко вошел в нее, а в расширенный анус вставил указательный палец, придавливая свой член через перегородку.
Татьяна застонала, громко и протяжно, а когда Никита стал двигаться в ней, стон превратился в постоянный. Наверное, что-то он там у нее внутри доставал, что она чуть ли не рычала от похоти. Да он и сам был готов стонать от удовольствия, с трудом сдерживаясь, понимая, что он все-таки на работе. По этой же причине, старался прикрывать рот своей любовнице, или, может быть, наложнице…
Он трахал ее все сильнее и сильней, загоняя член на всю глубину. Смирнова активно помогала ему, двигалась в его ритме, потеряв всякое представление о том, где она и что с ней, превратившись в продолжение его члена. Вдруг она громко вскрикнула и опала, распластавшись на столе. Так и осталась лежать, дрожа всем телом.
Сам, дрожа от возбуждения, Никита перешел к финальной стадии, убрав из ануса палец и, взявшись двумя руками за бедра, стал беспардонно натягивать ее на себя, заботясь только о своих ощущениях. И через несколько секунд кончил сам, обильно изливаясь в нее. Обессилено облокотился на стол, возле Смирновой, переживая вместе с ней их недавнее сумасшествие.
Встав на дрожащих ногах, Никита, привел себя в порядок. Смирнова так и лежала на столе, закрыв глаза, бесстыдно выставив круглую попку. Наконец, пошевелилась, посмотрев на него шалыми глазами, потихоньку приходя в себя. Виновато улыбаясь, с трудом поднялась, ища глазами свою одежду. Оделась, не глядя на Никиту, и бочком-бочком, молча, выскользнула из кабинета. Но не надолго. Через полчаса появилась с заявлением об увольнении. На ее губах время от времени гуляла шалая улыбка.
«Ну, вот. Другое дело, а то строила из себя неизвестно что», - думал Никита, не жалея ни о чем, подписывая заявление.
