- Марина, где сегодняшняя почта? Уже девять тридцать! - Николай Константинович Сандецкий, директор процветающей фирмы, отпустил кнопку селектора, не услышав, как на другом конце раздался панический оханье.
В дверях его огромного кабинета появилась встрепанная молодая девушка, его новая, секретарша.
- Николай Константинович, - Марина замялась. – Дело в том, что я еще не успела отсортировать почту. Я… - девушка растерянно повела глазами, на ходу решая, как оправдаться. – Я искала договор, который мы обсуждали вчера.
- Что его искать? Ты ушла вчера с ним из кабинета, - нахмурился Санденцкий.
- Я знаю, - зачастила Марина. - Я его куда-то сунула, и не могу найти, - девушка чуть не плакала.
Сандецкий хотел вспылить, но не стал устраивать разнос молодой сотруднице, настолько та выглядела расстроенной. Пожалел ее. Всего третий месяц работает.
- Как можно скорее займись почтой, а потом спокойно поищи, не мог же он бесследно испариться. Сама знаешь, что это за договор. Иди, - он сделал пометку в еженедельнике, проверить после обеда, нашлась пропажа или нет.
Через десять минут Сандецкий, наконец то, просматривал почту. На адрес фирмы приходило каждый день очень много писем, и секретарша должна сортировать ее, пересылая важные сообщения на ящик директора.
Внезапно в кабинет ворвалась дама средних лет, начальник отдела. Она возмущенно размахивала несколькими помятыми листами.
- Вот смотрите, Николай Константинович, что чуть уборщица не выкинула, - на стол директора легли листы злополучного договора. – Наверное, у Вас со стола взяла, прибираясь. Сколько раз ей говорили, чтобы мусор только из корзин выкидывала. Гнать ее пора. Хорошо сверху лежали, я и увидела их яркий логотип…
Сандецкий посмотрел на мятые листы, мысленно посчитал до десяти, подавляя гнев на бестолковую Марину.
- Нет, Наталья Алексеевна, уборщица не виновата. Скорее всего, у меня со стола свалились. Спасибо Вам.
Послу ухода Натальи, Сандецкий вызвал Марину. Молча ткнул ей под нос мятый договор. Она радостно прижала пропажу груди.
- Все понятно? – хмуро спросил он.
Та облегченно закивала.
- Сегодня будешь наказана, двадцать ударов. В пять ровно. Иди, - приказал он и, не глядя на поникшую секретаршу, уткнулся в компьютер.
Пятидесятилетний Сандецкий, полковник в отставке, не стал сидеть дома на пенсии, а открыл свою фирму, которая успешно функционировала. Все было нормально кроме одного - он долго мог привыкнуть к страшному разгильдяйству гражданских. Если остальные подчиненные его не сильно волновали, он требовал результат с начальников отделов, а как они организуют работу, это их дело. Но со своими секретаршами намучался. На губу их не отправишь, в наряд не погонишь, выговоры не действуют, а вычитать из небольшой, по меркам всей фирмы, зарплаты было жалко, хотя он и платил больше всех в городе.
Решил проблему оригинальным способом – поднял немного зарплату и, одновременно, ввел физическое наказание для секретарши, оговорив это специальным соглашением в контракте. И дело наладилось. Лена, работающая до Марины, получала порку не чаще раз в полгода. К сожалению, она вышла замуж и уехала в другой город к мужу. А Марина, за эти два месяца разок уже была наказана. Теперь провинилась снова.
«Ничего, покричит немного, зато будет внимательнее и ответственнее», - решил он, выбрасывая мысли о случившемся до вечера.
Ровно в пять, Сандецкий был педант и не терпел опозданий, в кабинет просочилась поникшая Марина. Бросив ей, чтобы она готовилась, он снова уткнулся в экран, планируя свой завтрашний день.
Через две минуты поднял глаза. Девушка продолжала стоять, как стояла, нервно теребя подол платья.
- Ну, в чем дело?
- Николай Константинович, я сегодня в платье, а оно узкое, помнется, - Марина чуть не плакала.
Сандецкий вздохнул. Она должна была оголить свою попку до трусиков. А тут видишь проблема – платье у нее.
- Значит, снимай платье, - раздраженно сказал он и повернулся к экрану. Клятая девчонка сбила его с мысли. Марина зашуршала одеждой. Вскоре раздался ее голос:
- Я готова, Николай Константинович.
Она разделась и стала на колени на кожаном диване, упираясь руками в мягкий подлокотник. Платье с колготками висели в шкафу, Сандецкий не любил бардака.
Он сделал последнюю пометку, и устало поднялся с кресла. Направился было к шкафу за шлепалкой для порки, но его остановил стук в дверь и робкий голос Коровина, одного из менеджеров.
- Николай Константинович, можно?
Коровин - мямля с потными руками. Сандецкий чуть не рявкнул: можно Машку за ляжку в появляющуюся щель двери. Дверь не была закрыта на замок!
- Коровин, я тебя вызову через три минуты, - громко сказал Сандецкий, еле сдерживаясь, и гневно повернулся к сжавшейся Марине. – Ты, почему дверь не закрыла? Забыла? Марш в к шкафу. В угол. Быстро!
У входной двери стоял стеллаж с полками, уставленных презентами от клиентов и коллег, и шкаф для одежды. Между ним и другой стенкой оставалось небольшое пространство, сантиметров шестьдесят, со смотровыми лючками коммуникаций. Вот туда и встала Марина, лицом к стене.
Сандецкий не афишировал порку, чтобы не ронять авторитета секретаря директора. Поэтому во время наказания дверь всегда была на замке. А она забыла!
Встретив Коровина посредине кабинета, чтобы тот не мог увидеть раздетую Марину, Сандецкий, выслушал его лепечущую просьбу о повышении зарплаты.
- Я тебя услышал, Вадим. Завтра мы с твоим начальником подумаем, что можно сделать. А теперь иди, мне еще поработать надо, - выпроводил он мямлю, решив завтра же напрячь кадровика на предмет избавления фирмы от такого работника.
Закрыв дверь приемной и кабинета на ключ, сказал:
- Выходи из угла, забывчивая. Лезь на диван. За то, что забыла закрыть дверь, получишь еще пять ударов.
Марина только охнула в ответ.
Взяв в руки шлепалку, подошел к испуганной девушке и, вглядевшись, оторопел. Оттопыренную попку Марину едва-едва прикрывали белые трусики стринги. На узкой полоске ткани., прикрывающие щелку выделялось мокрое пятно.
- Это что такое? – он коснулся шлепалкой ее трусиков.
- Трусики, - запинаясь, ответила девушка. – Платье тонкое, я надела их, чтобы не выделялись.
- Я тебя не об этом спрашиваю… Ну ладно можешь не отвечать, - он размахнулся и нанес несильный удар по худой попке. – Раз!
Девушка дернувшись, ойкнула. Под ее ойканье и шипение, Сандецкий нанес еще четыре удара подряд. Сделал паузу. Марина переступила коленями по дивану, восстанавливая прежнюю позу. Ее попка стремительно краснела. Шлепалка была сделана по специальному заказу из толстой буйволиной кожи. Широкая, чтобы не повреждать кожу, и упругая, чтобы контролировать каждый удар.
- Отдохнула? Продолжим.
Сандецкий, как автомат нанес еще пять ударов девушке, теперь сильнее. Ойканье превратилось в сдавленные крики, а на десятом ударе, в тихий плач.
- Николай Константинович, пожалуйста! Я больше так не буду. Честное слово! – всхлипывая, причитала Марина.
- Конечно, не будешь. Получишь еще пятнадцать, и точно не будешь, - задумчиво отозвался Сандецкий. Ему не давало покоя мокрое пятно на ее трусиках, появившееся после стояния в углу.
Выходит, стоя в углу, в трусиках и лифчике, она возбудилась, и возбудилась сильно, раз влага так намочила ткань. Это что же, вместо наказания, она получает удовольствие? Фигня какая-то…
- Хватит скулить, - своими причитаниями она мешала ему думать. – Сама виновата. Надо серьезнее относиться к своим служебным обязанностям.
Его нотацию прервал звонок мобильного. Сандецкого вызывал очень важный клиент, к тому же, любитель поговорить. Сандецкий махнул Марине:
- Это надолго. Встань, постой у шкафа, заодно отдохнешь. И лифчик поправь, великоват он тебе, вся грудь наружу, - отвернувшись от судорожно схватившись за лифчик девушки, Сандецкий нажал кнопку ответа:
- Слушаю, Сандецкий. Здравствуй, Кирилл, здравствуй, дорогой…
Общаясь с собеседником, он непроизвольно разглядывал стоявшую лицом к шкафу худенькую покорную Марину. Его взгляд скользил по узеньким плечикам, остро выступающим лопаткам, вниз по спине, к почти полностью открытой попке… Мелькнула мысль – интересно, что она сейчас чувствует?
Собеседник, наконец, добрался до сути звонка. Он хотел изменить график платежей, ссылаясь на некоторые пункты договора. В принципе, Николай был не против, но хотелось уточнить.
Прикрыв рукой микрофон телефона, он приказал Марине:
- Мухой метнись в приемную и притащи мне приложение по ООО «ВТК». Давай!
Марина сорвалась с места, мелькнув красной попкой. Быстро вернулась, держа в руках нужный документ. Когда она нагибалась, чтобы положить бумагу на стол, перед его глазами снова оказались ее маленькие грудки, выпавшие из свободных жестких чашечек. Сандецкий укоризненно посмотрел на нее. Марина покраснела и суетливо прижала бюстгальтер рукой.
Кирилл продолжал говорить, снова ссылаясь на положения договора. Вот, зараза! Сидит, наверное, с человечком, тот ему листики переворачивает, вот и шпарит, как по-писанному.
Сандецкий снова поднял глаза на Марину, задержавшись взглядом на ее трусиках, плотно обтягивающие ее голый, хорошо просматривающийся через тонкую ткань, лобок. Она, заметив его взгляд, машинально опустила руку вниз. Сандецкий усмехнулся, смущая ее еще больше.
- Неси сюда весь договор, а то так и будем бегать за каждым листиком.
На этот раз Марина нагибаясь, придержала бюстгальтер, чем вызвала новую усмешку директора. Покраснев как рак, она отошла к шкафу.
Наконец, Кирилл выговорился, и, поблагодарив Сандецкого отключился. С удовольствием, потянувшись в кресле, он произнес:
- Уф! Закруглился! Иди, на диван, надо и нам с тобой кончать, - сказал, и только увидев, как покраснела Марина, понял, всю двусмысленность фразы. Улыбнулся про себя, но исправляться не стал. Пусть понимает, как хочет. Упруго поднявшись с кресла, подошел к стоящей на диване девушке. Краснота с попки стала сходить, виднелись лишь отдельные пятна.
Он бросил взгляд на ее трусики. Они очень сильно промокли. Сандецкий ощутил, как напрягся его член в штанах. Удивляясь сам себе, он погладил по попке шлепалкой, и прикоснулся жестким ребром к щелке, раздвигая губки под трусиками. Девушка вздрогнула и напряглась. В повисшей тягучей тишине слышалось ее глубокое дыхание.
- Знаешь, что мы сделаем, - он шевельнул шлепалкой. Девушка снова вздрогнула. – Мы отложим твое наказание до завтра, - говорил Сандецкий, в то же время, слегка шевеля шлепалку лаская, итак, возбужденную щелку девушки. - Скажи спасибо, Кириллу Сергеевичу. Спас он тебя сегодня, избавив от пятнадцати ударов.
Марина тихонько простонала, соблазнительно шевельнув попкой. Николай в очередной раз усмехнулся.
- А завтра в пять начнем, точнее продолжим. Надеюсь, ты оденешься по-другому. Более удобно. Брюки там, или юбка, блузка. Лифчик надень другой, хватит меня смущать своей грудью, - он бросал слова размеренно, не стесняясь ласкать щелку девушки, короткими движениями ребра шлепалки туда-сюда, от ануса до клитора.
Марина тихонько стонала, иногда всхлипывая. Временами по ее напряженному телу пробегала дрожь, временами Сандецкоому казалось, что она сама прижимается щелкой к шлепалке, чтобы сделать ощущения сильнее.
- И молись богу, чтобы никто не позвонил с трудными вопросами, а то придется тебе снова бегать голышом по офису, соблазняя меня прозрачными трусиками и голой попкой.
На последних словах Марина простонала особенно громко и как бы вытянулась вся. Звонко всхлипнув, задрожала всем телом и забилась на диване, сворачиваясь калачиком.
Санденцкий даже опешил на секунду, не ожидая таких бурных эмоций от ее худенького тела. Марина дернувшись пару раз, замерла, тяжело дыша. Долго лежала, закрыв глаза.
Когда она сквозь ресницы осторожно посмотрела на директора, тот сидел за своим столом и невозмутимо делал пометки в ежедневнике. Марина встала и двинулась к шкафу, одеваться.
- До свидания, Николай Константинович, - боясь оглянуться, попрощалась девушка, быстро натянув платье.
- До свидания, - ответил он, как всегда сдержанно, как будто ничего не было.
Странно, но сейчас она была благодарна ему за невозмутимость и сухость. Выйдя из здания она не спеша побрела по улице. Ей предстояло решить, выходить завтра на работу или никогда больше там не появляться…
- Здравствуйте, Николай Константинович, - поздоровалась из-за своего стола Марина, когда Сандецкий утром следующего дня вошел в приемную. Он удивленно поднял брови, Марина пришла, надев вчерашнее платье, и скромно сидела за столом, опустив глаза. На губах девушки блуждала чуть заметная улыбка.
«Надо будет, попросить кого-нибудь, да хотя бы Наталью, позвонить вечером в пять пятнадцать», - улыбаясь, подумал Сандецкий, проходя в свой кабинет.