И вот однажды знакомые фуры снова заняли все пространство вокруг кафе у дороги. Водители вышли, стали здороваться друг с другом, смеяться и увлеченно что-то обсуждать. Я обслуживала столики снаружи и могла слышать их разговор: конечно же, они снова обсуждали девочек. До меня доносились вопросы, адресованные какому-то парню, стоявшему среди них:
— Ну почему ты так ненавидишь проституток?! Они неплохие девчонки и делают все как надо. — на этом месте водилы дружно захохотали. Что ответил вопрошаемый я не услышала, до меня лишь донесся очередной вопрос:
— Ну неужели ты никогда не пользовался проститутками?
— Конечно не пользовался… Именно поэтому я пока еще жив и здоров.
Мне стало интересно, кто бы мог такое сказать, я оглянулась и увидела в толпе дальнобойщиков молодого мужчину в полицейской форме, с едва заметной усмешкой на лице. Не глядя в мою сторону он прошел мимо и зашел в кафе. Водилы хихикали и поглядывали на меня, ожидая моей реакции.
— Красавчик! — сказала я, и рассмеялась.
Я не лгала. Он и правда был очень красив: темные глаза и темные волосы, чуть загорелая кожа — как на мой взгляд, — типичная украинская внешность. Обычно менты не вызывают у меня никаких чувств, но этот просто притягивал. Я последовала за ним в кафе, и вся компания тоже. По пути я узнала, что он приехал в качестве попутчика на одной из фур. У него сломалась патрулька, и ему пришлось возвращаться назад автостопом, оставив напарника сторожить машину.
— Прикольный малый! — поделился со мной привезший его дальнобой Витька, — Веселый и добрый. Побольше бы было таких ментов! Жизнь была бы гораздо лучше!
Мужики уселись за один столик, а ментенок пошел в уборную. Я прохаживалась по кафе, и вдруг меня подозвал к ихнему столику Витька:
— Послушай, а может тебе обслужить его? Бедняга несколько дней в дороге, ему бы расслабиться.
— Так он же сказал, что не хочет. — возразила я.
— Да он стесняется! — замахал на меня руками Витяй. — А может цену себе набивает.
— Ханжа он! — поддержали мужики. — Иди, иди, потом вместе посмеемся над тем, как он не пользуется проститутками!
Эта мысль меня заинтересовала, и я двинулась в мужской туалет. На мое счастье, кроме него там никого не было. Он справлял нужду по-маленькому и мой заход ни капельки его не смутил. Я зачем-то зашла в кабинку и стала наблюдать за ним из-за открытой двери. Форма очень хорошо сидела на нем и действовала возбуждающе.
— А для вас, наверное, женских туалетов не существует. — сказал он обращаясь ко мне, но не оборачиваясь.
— Вы правы. — ответила я. Он усмехнулся и стал одевать штаны.
Я вышла из кабинки и подошла к нему со спины. «Не прячь его» — прошептала я, взяла в руку член и повернулась к нему лицом. Он у него был очень красивый, примерно сантиметров 17 на вид, ровный и теплый, уже стоящий, но еще пока мягкий. Я опустилась на колени и взяла его в рот. Я смотрела ему в глаза, но там не было никаких эмоций. Я облизывала головку, я брала его себе в рот целиком и проталкивала до горла, шла языком от корня и вверх… но возбудить его до конца мне не удавалось. Что-то было явно не так, ведь столько мужчин восхищались моим минетом и столько раз я слышала наслажденные стоны… Я продолжала пытаться, хотя бы для себя самой. Впервые за долгое время я получала удовольствие сося член. У него был особенный вкус, да и в общем от его тела исходил какой-то приятный запах. Молодой и красивый, он стоял надо мной и вопросительно смотрел на меня:
— Чего ты хочешь?
— Тебя…
Небольшая улыбка пробежала по его лицу:
— Тебе надо было выбрать кого-то другого. Кого-то более доброго или глупого.
Я рассмеялась: «А ты не добрый?» Мне вспомнились слова Витьки о нем, и я снова прыснула. Вдруг он схватил мое горло рукой и поднял меня с колен. Мне было больно, я попыталась спросить, что он делает, но из горла доносился лишь сдавленный хрип. Он наклонился очень близко к моему лицу, так, что его нос касался моего, а рука еще сильнее сдавила шею. «Не очень» — ответил он. Тут же его рука ослабила хватку и я поползла вниз по стене, кашляя и громко дыша.
Я опустилась до уровня его члена и увидела, что он наконец-то полностью встал. Я невольно схватилась за него рукой, он был горячий и твердый, не отпуская его, я снова поднялась на ноги. Они дрожали и подкашивались, мне было страшно, но я не могла уйти. В голове пронеслось: «Так вот оно что, он садист… « Я смотрела ему на грудь, на маленькую надпись «полиция» над карманом, не в силах поднять глаза на его лицо. Он провел рукой у меня по щеке, а потом взял меня за подбородок, повернул мне голову влево и стал расстегивать блузку. Я продолжала держаться за его член, а он достал мои груди наружу и стал нежно гладить их. Было удивительно ощущать такую бесконечную нежность от рук, которые только что душили меня. Мне стало приятно, и я снова начала возбуждаться. Он дотронулся одним пальцем мне до соска и меня как будто пронзило током, и по телу пробежали мурашки. Я стала подрачивать его член, а он наклонился к моей груди так, что мне стало жарко от его дыхания. Я почувствовала, как у меня выделяется смазка. Мне захотелось ощутить его член внутри, и я стала притягивать его к себе. Он слегка зацепил губами сосок и сказал: «А что бы ты подумала, если б я отрезал его?»
Я вздрогнула от неожиданности, мной овладел животный страх. «Я наедине с маньяком» стучало у меня в голове, в глазах темнело и казалось, что я теряю сознание. Я пыталась вырваться, но он вдруг резко развернул весь мой корпус влево, так, что я оказалась к нему спиной, и резко вошел в меня сзади, прижав к стене. Он стал совершать фрикции, каждый раз проникая все глубже, заполняя меня каким-то теплом, задевая какие-то точки от которых все мое тело сводило приятными судорогами. Иногда он на секунду замирал внутри, и я сжимала мышцы, пытаясь продлить это ощущение заполненности и теплоты внутри. А иногда он просто останавливался при входе едва касаясь стенок влагалища, и я сама как будто терлась немного об его член, и от этого у меня уносило крышу.
Я почувствовала приближение оргазма, но в коридоре вдруг послышался шум. В полузабытьи меня резко схватили и затащили в кабинку. В туалет кто-то вошел, я усиленно пыталась понять кто, но мозг не хотел работать. Теперь я стояла у стены облокотившись на нее, лицом к лицу со своим сексуальным мучителем. Он зажал мне рот и закусил губу, прислушиваясь к происходящему. По туалету ходили какие-то мужики. Вдруг я снова почувствовала его член внутри, он стал медленно-медленно продвигаться внутрь, сводя с ума. Он наклонился к моему уху и прошептал: «Если они нас найдут, я сверну тебе шею», и жестом показал, чтоб я вела себя тихо. Но это было невозможно. Он нарочно давил на все мои точки, нарочно доставлял мне невыносимое удовольствие, сводя с ума и заставляя стонать. Сдерживаться не было сил. Его крепкие руки держали мой подбородок, и поворачивали туда, где становилось больно. Однако наслаждение превышало всё. Я была готова расстаться с жизнью в тот же момент, но зато испытать оргазм.
— Прости, — тихо шептала я, — прости, я больше не буду…
— Я знаю. — шептал он в ответ, убирая мне с лица волосы.
Мужики ушли, и я тут же кончила. Это был лучший оргазм в моей жизни. Ноги уже не держали, я просто падала навзничь. Но он не кончал. Он снова развернул меня к стенке и вошел со спины. Теперь он уже работал на себя, не пытаясь доставить мне удовольствие. Я оперлась руками о стену, и он тут же зачем-то нацепил мне на правую руку наручник.
— Думаешь, ты красивая? — начал говорить он, — Думаешь, ты меня зацепила? Нет, пожалуй, ты самая страшная из всех кого мне доводилось ебать. И знаешь что? Ты самая худшая. Ты определенно самая худшая. Будь ты хотя бы красивой, я б уже кончил. Но черт подери, на тебя ведь клюют только дальнобойщики. — все это он говорил пока его член ходил у меня внутри. Он говорил мне, что все шлюхи сдохнут от спида, что наши тела безобразны, и что у всех проституток обвисшие сиськи. Мне было больно слышать такое от него, но его горячие дыхание растекалось у меня по щеке, заставляя трепетать все тело. Его член таранил меня насквозь, возбуждение неминуемо подступало. Он продолжал говорить мне неприятные вещи, но я лишь ловила кайф от его присутствия.
— Отвернись, иначе я не смогу кончить. Ты слишком страшная, — от этой фразы у меня по лицу градом потекли слезы. Он рассмеялся и тут же кончил. Его горячая сперма заполняла меня изнутри, я плакала, одновременно думая о том, сколько удовольствия он мне доставил. Я была самая счастливая и несчастная одновременно.
Он вышел из кабинки и включил воду. Я осталась стоять на месте, не в силах осмыслить то что произошло. Я чувствовала опустошение, обиду и безысходность. Страшно было подумать, что сейчас он уедет и я его больше никогда не увижу, и никогда не почувствую ничего подобного. Я посмотрела на него из кабинки. Он оглянулся и на лице у него была насмешливая улыбка. Та самая, с которой я в первый раз увидела его во дворе.
Ничего не сказав он вышел и вернулся в зал. Я стояла за стойкой и наблюдала, за тем как глупые дальнобойщики хихикая его встречают, а один из них сделал ехидное личико и спросил:
— Что же ты там так долго делал один в туалете, Сашка?
— Знать хочешь? — спросил мой ментенок и лукавыми глазками посмотрел в мою сторону, дальнобойщики довольно загоготали. — Отливал — сказал он с невозмутимым видом и разом осушил бутылку воды. Все смеялись. А я тихо плакала. Теперь я хотя бы знала, какое у него имя.
— Почему ты плачешь? — спросил неожиданно Витька, удивленно выпучивая на меня глаза.
— Да влюбилась она, — ответил за меня мой Саша, провожая меня своим насмешливым взглядом.
— В кого? — хором спросило несколько мужиков
— Ну в одного из вас наверно — добродушно рассмеялся Сашка, и не обращая внимания на мой умоляющий взгляд, вышел из-за стола и кивнул Витьку: «Я в машину».
Когда он ушел, я не выдержала и рассказала им все, что произошло. Они не могли поверить. Но еще больше они не могли поверить в то, что после всего этого я и правда влюбилась в него. Я упрашивала их не забирать его, или забрать меня вместе с ним. Я обещала покончить с собой, но они не слушали.
Из окна фуры виднелась его рука с сигаретой. Когда они отъезжали, он тихонько помахал мне, чтобы я увидела. Потом показал на меня указательным пальцем и выставил большой: «Ты супер» — прочла я на языке жестов. Он подмигнул мне и улыбнулся. Больше я его никогда не видела. Но надежда умирает последней.